Утверждая ту, что их

Тайер знал, что они трахались. Когда они вошли в дверь, запах был густым. Румянец залил щеки Джессы, и довольная улыбка осветила лицо Дикона. Сказать, что он не ревновал, было бы ложью, но его ревность проистекала из того факта, что Дикон попробовал ее первой, а не из того, что он действительно имел ее. Тайер смотрел, как она проскользнула в свою комнату после того, как сказала, что ей нужно привести себя в порядок перед ужином. Скосив глаза на брата, он увидел, как улыбка Дикона стала шире, когда тот прислонился к стойке и скрестил руки на груди.

— Дикон, я думал, что мы с ней не будем торопиться. — При словах Тайера улыбка исчезла с лица Дикона.

— Я знаю, таков был план, но Тайер… — он глубоко вздохнул. — Мне было трудно контролировать себя рядом с ней. С тех пор как она приехала, я совершаю по три-четыре пробежки в день.

— Почему ты не поехал в город? — Одна мысль о том, чтобы быть с женщиной, вызывала у Тайера отвращение. Судя по выражению лица Дикона, он чувствовал то же самое.

— Тайер, в этот момент я даже не смог бы возбудится для любой другой женщины.

Да, Тайер знал, что он был таким же. Его мысли были заняты образами Джессы. Ее сладкий аромат вторгался в его чувства, пока он не смог сосредоточиться. Постоянное состояние возбуждения было для него чем-то новым.

— Рано или поздно она узнает, кто мы такие, Дикон. Не знаю, как ты, а я не хочу видеть ее лицо, когда она подумает, что сходит с ума. — Дикон не успел ответить, потому что Джесса вышла из своей комнаты. Она остановилась и посмотрела между ними.

— Все в порядке? — Ее щеки покраснели, но Тайер знал, что это не от холода, а от секса с Диконом. Сжав руки в кулаки, он заставил себя успокоить бешено колотящееся сердце, когда образ Джессы, обнаженной перед ним во всех аспектах, затопил его разум.

— Все в порядке, милая, — он подошел и взял ее за руку. Она пахла как его брат, запах, знакомый Тайеру. Это было то, что напоминало ему о доме и счастье. Возможно, другие сочли бы его близость с братом немного странной, но в детстве они были только вдвоем. Дикон пережил много трудностей, чтобы убедиться, что Тайер был в безопасности. Конечно, его брат думал, что он не знает темных тайн, которые окружали его, что он не знал, что их отец сделал с Диконом во имя «его закалки». Больное чувство их отца, как воспитывать ребенка, дошло до разврата. Из-за этого Дикон превратился в мужчину, которым был сейчас. После нескольких дней наблюдения за тем, как Дикон взаимодействовал с Джессой, у Тайера не было сомнений, что его брат отдаст свою жизнь за их маленькую человеческую пару.

У них никогда не было указаний или наставлений, когда дело касалось пары. Конечно, они слышали, как другие говорили об этом, рассказывали истории о том, как старшие самцы находили своих самок и заявляли на них права, позволяя своим животным попробовать их на вкус. Кое-что из того, что они слышали, казалось варварским, но, с другой стороны, мужчины, говорящие о таких вещах, были более дикими по своей природе. Тайер никогда не думал, что найдет какое-то счастье, что женщина будет принадлежать ему. Они так долго жили в изоляции, почти не общаясь с другими людьми. Если бы Дикон не нуждался в том, чтобы Тайер посадил его на землю, в попытке удержать его зверя в страхе, он бы отправился исследовать мир. Было много вещей, которые он планировал для своей жизни, но семья была на первом месте, и Дикон был единственной семьей, которую он оставил.

— Ты голодна, милая? — Она кивнула и позволила ему отвести себя на кухню. Он начал готовить ужин, пока она была в гараже. Когда Джесса села за стол, Тайер схватил вино, которое охлаждалось в холодильнике, и налил ей стакан. Он не знал, смогут ли они убедить ее остаться, как только починят машину, но Тайер знал, что сделает все, что в его силах, чтобы Джесса осталась, потому что за то короткое время, что она была с ними, он не мог представить себе жизни без нее.

Глава 8

Прошло еще несколько дней, и Джесса обнаружила, что на самом деле разочарована мыслью о ремонте своей машины. Конечно, думать об этом было нелепо, учитывая тот факт, что ей нужно было уйти от своей жизни, а не сидеть взаперти с двумя великолепными мужчинами. Тот факт, что они приняли ее так свободно, даже после всего, что она им рассказала, потряс ее до глубины души. Как кто-то мог все еще хотеть поврежденную женщину, которая, возможно, убила своего бывшего, озадачило ее.