Уважаемый господин дурак

Но именно в этот момент Гастон, о котором она никогда не думала как о человеке противоположного пола, впервые предстал перед ней как мужчина.

Оставалось непонятным, понял ли Гастон замешательство Томоэ, когда, улыбаясь, смотрел на нее. Ее нос немного вздернулся вверх, и она отвернулась. Что за оскорбление! Этот человек и я — любовники!

В конце ужина Гастон встал и взял счет.

— Я оплачу его, — поспешно сказала Томоэ.

— Нет, Томоэ-сан. Я заплачу за ужин.

Томоэ знала, как мало денег было у Гастона, когда он проходил таможню в Иокогаме, поэтому, естественно, когда она пригласила его на ужин, у нее и в мыслях не было позволить ему платить за еду.

— Вы путешественник, Гастон. Вы должны бережно относиться к своим деньгам, — дружески посоветовала она.

— Мне не нужны деньги, — улыбнулся Гастон. Помолчал некоторое время, а затем решительно сказал: — Я хочу угостить вас ужином.

Из предыдущих разговоров Томоэ знала, каким упрямым он может быть, если уже принял решение, и потому с ним больше не спорила.

Когда они вышли из ресторана, желтые уличные фонари уже зажглись. Все еще горели огни в окнах Софийского университета, который возвышался над ними, как огромный корабль. Колокола церкви Св. Игнатия пробили восемь. Окрестности начала окутывать темнота ночи.

— До свидания, — сказал Гастон, остановившись у ресторана и протянув руку Томоэ. — До свидания, Томоэ-сан.

— До свидания? Куда вы отправляетесь? Вы, должно быть, шутите.

— Нет, я уезжаю.

— Гастон-сан!

Но Гастон лишь печально покачал головой.

— Откажитесь от своих планов, Гастон-сан.

Прохожие поворачивались и с удивлением смотрели на них, однако Томоэ было уже безразлично, что о ней подумают. Она полностью забыла о себе, когда цеплялась за одежду Гастона, пытаясь его удержать, и твердила:

— Не уезжайте, Гастон-сан. Вы не знаете. Вы ничего не знаете.

— Я знаю, — мягко ответил он.

— Что вы знаете?

— Я знаю, Томоэ-сан, что жизнь — очень трудная вещь. Я слабый человек. Поэтому я должен был всю свою жизнь проявлять осторожность. А это очень трудно.

Несколько слезинок скатились из его сонных глаз. Гастон плакал так, как наверняка плачут лошади.

— До свидания, Томоэ-сан. Я, действительно, люблю вас.

И он повернулся и двинулся прочь. Светофор на перекрестке переключился на зеленый, и он перешел улицу. Скоро его большое тело исчезло в толпе.

«Томоэ, ты не можешь распознать настоящего мужчину». Эти слова Такамори неожиданно всплыли у нее в памяти и зазвенели в ее голове сильнее колоколов церкви Св. Игнатия.

***

Оживленная станция Уэно. Длинная очередь людей за билетами. Меланхолический голос объявлял через громкоговоритель время отправления:

— Поезд до Такасаки отправляется в 8.26 с платформы 14. Поезд до Такасаки — с платформы 14.

Стоя в телефонной будке, Томоэ отчаянно пыталась понять, где сейчас ее брат. Ну где же он может болтаться?

Домой еще не вернулся. Она обзвонила всех его друзей и знакомых, но безрезультатно.

— Это бесполезно. Я не смогу найти его, — открыв дверь телефонной будки, проворчала она, совершенно расстроенная.

— Жаль, что я не смогу повидаться с Такамори-сан, — сказал Гастон. Он тоже выглядел разочарованным.

— Вы по-прежнему хотите ехать? — Хотя Томоэ знала, что спрашивать уже бесполезно, она не могла удержаться.

За воротами станции поезд готовился к отправлению в район Тохоку. Пассажиры уже выстраивались в очередь у ворот, а другие спешно выходили из зала ожидания со своими чемоданами и сумками в руках.

— Вы действительно должны ехать, Гастон?

Гастон улыбнулся и жестом утешения положил большую руку на ее плечо. Через одежду она почувствовала тепло его ладони.

— Пожалуйста, не уезжайте.

— Все в порядке. Беспокоиться не о чем. — Гастон улыбался, как будто вовсе не он стал причиной ее беспокойства.

— Я просто не понимаю.

— Что вы не понимаете?

— Я не понимаю вас. — В ее голосе прозвучали нотки раздражения. Гастон, который до сих пор был всего-навсего объектом ее насмешек и жалости, кажется, вдруг превратился в человека необычной силы воли. Новое для нее ощущение, ибо в душе она всегда презирала мужчин.

— Я дурак... слабовольный человек. — При этом он показывал на свою голову, подшучивая над собой, чтобы Томоэ рассмеялась. Но поскольку именно так она о нем и думала до настоящего момента, его слова пронзили ее своей бессознательной иронией. Девушка покраснела и опустила глаза.

Раздался меланхолический свисток паровоза.

— Начинается посадка на поезд, отправляющийся в 8.35 с платформы 12 в Аомори через Фукусима, Енэдзава, Ямагата и Акита.

— Это ваш поезд, Гастон-сан, — едва слышно произнесла Томоэ.

— До свидания. — Он еще раз схватил ее руку в теплом рукопожатии. — До свидания, Томоэ-сан. Я действительно люблю вас.

Он повернулся и влился в толпу пассажиров, направляющихся на посадку. Томоэ стояла, не в состоянии оторвать глаз от его фигуры. Костюм для него слишком мал, походка неуклюжая — он постоянно сталкивался с японцами, тащившими свои чемоданы.