Увечный бог (ЛП)

  Камни речного русла заскрипели; он ощутил на плечах чьи -то руки. - Бейтесь, Лорд. Остались мы вдвоем. Сопротивляйтесь зову Элайнтов!

  Он удивленно поднял голову, встретив взор древних глаз Корлат. - Кто... Что?

  - Она командует Силанной. Она призвала Садок Огня, наложила на драконицу свое безумное желание... понимаете? ОНА ИСПЕПЕЛИТ ВСЕ КОРОЛЕВСТВО!

  Он тряс головой, задыхаясь. - Кто на троне? Кто это делает, во имя Матери Тьмы?

  - Ты не чуешь крови, Нимандер? Идет война... здесь... не знаю, с кем. Но души гибнут в устрашающих количествах. А на Троне Тьмы сидит королева... королева отчаявшаяся.

  Он моргнул."Королева?" - А где Апсал'ара?

  Корлат поглядела за реку. - В городе, Лорд.

  - Спиннок?

  - Пошел следом, чтобы отыскать королеву. Найти смысл... Нимандер, слушай. Сородичи-Солтейкены сдались воле Силанны, теперь у нее своя Буря. Если мы с Датенар и Празеком перетечем, нам придется с ними биться. В небе Харкенаса мы уничтожим друг друга. Нельзя допустить такого!

  Нимандер с трудом встал. - Нет. Силанна. Ее нужно остановить.

  - Теперь ей может приказывать лишь Королева, Нимандер.

  - Тогда... веди меня к ней.

  Когда Корлат замерла, он внимательно поглядел на нее: - Что, Корлат? Кто эта Королева Тьмы?

  - Боюсь... Не имеет значения. Иди, Нимандер. Убеди ее освободить Силанну.

  - Но... куда пойдешь ты?

  - На войну. С Датенар и Празеком. Лорд, думаю, я знаю, где отыскать битву. Надеюсь, что ошиблась. Но... Идите. ИДИТЕ ПО ТРОПЕ ОТЦА.

  ***   

  Давно это было? Она не помнит. Она была молодой. В ту ночь взяла в постель парня, только чтобы напомнить себе: не все в мире - боль. И если потом она разбила ему сердце, то не со зла. Но... был новый день, и прошлая ночь казалась удаленной на столетия.

  Она шла с охотниками брата. По следу семьи тенагов. День был теплый, солнце ярко светило, вполне довольное собой.

  Вначале они услышали его смех, глубокий, намекающий на гром; они пошли к смеху, в заросшую черемухой и кизилом ложбину. Фигура, лежащая на склоне. Имасс, как они, но не знакомый. Само по себе удивительно. Тревожно.

  Едва она и сородичи подошли, как увидели: рана его смертельна. Удивительно было, что он еще жив, и еще удивительнее, что может смеяться. Хотя в глазах его была мучительная боль, но и радость еще светилась, когда они были рядом.

  Брат заговорил первым, раз уж был вождем. "Что за камень ты носишь?"

  "Камень?", спросил умирающий, улыбаясь кровавыми губами. "Металл, друзья. Доспехи. Дар Тел Акая".

  "Откуда ты?"

  "Лишенный клана, я блуждал, друзья, и нашел армию".

  "Нет тут армии".

  "Джагуты. Тел Акаи. Другие".

  Они замолчали. Джагутов презирают. Боятся. Но армия Джагутов? Невозможно.

  Они вступают в войну? Ее клан, ее народ? Если так, им конец. Армия Джагутов... эти речи вонзились в душу, словно лед Омтозе Феллака.

  "Я присоединился к ним", сказал мужчина и поднял изувеченную руку. "Не считайте меня преступником. Ибо, видите ли, я последний. Они мертвы. Все. Джагуты. Тел Акаи. Жекки. Все... мертвы".

  "Что за враг крадется к нам?" спросил брат, широко распахнув глаза от страха.

  "Лишь тот, что давно среди нас, друзья. Обдумывайте мои слова. Убивая зверя, охотясь и проливая кровь, смыкаясь вокруг загнанного, разве не видите вы его дерзость? Его борьбу - до самого последнего мига? Ноги дергаются, голова пытается подняться, пусть кровь пузырится в ноздрях?"

  Они кивнули. Все это видели. И каждый раз ощущали, как что-то заполняет сердца, сдавливает глотки. Но нужно от этого избавляться. Так уж повелось...

  "Благословите Джагутов", сказал чужак. Голова его упала на траву. Смех был коротким, слабым. "К чему бросать вызов смерти, если вы неизбежно проиграете? Нет. Они вам показали бы, зачем - если бы вы имели смелость встать рядом, увидеть, понять, кто истинный враг жизни". Его взор нашел ее, ее одну. И он снова улыбнулся. "Сейчас я умру. Я... проиграю. Но прошу у тебя", и тут глаза его заблестели, и она увидела, что они прекрасны, особенно сейчас, "поцелуй. Многие женщины меня проклинали в юности, хотя и любили. Я был... знаменит".

  Она увидела, как жизнь покидает эти глаза, и склонилась, чтобы поймать улетающую душу. Нежным поцелуем. Он пах кровью. Губы его были сухими, но теплыми.

  Она целовала, сохраняя тепло. Она терпела, стараясь дать ему как можно больше.

  Брат ее оторвал, сжал в объятиях - как делал часто, когда она была молода и беззащитна.

  Они забрали доспехи, оставив тело дикости. И она потребовала их себе. За тот поцелуй.

  И теперь она хочет их обратно.

  Зашипев от разочарования, Апсал"ара осмотрела пустую комнату далеко внизу под дворцом. Когда ее в первый раз поймали в гуще Тисте Анди, доспехи и палицу положили здесь. Они были лишь озадачены, как и всегда - словно в Харкенасе не было ничего, достойного кражи, словно сама идея кражи слишком нелепа для понимания.

  Но кто-то украл ее доспехи!

  Кипя от ярости и негодования, она пошла на поиски.

  ***