Увеличительное стекло

Я был замкнутым парнем еще до смерти отца. А его смерть стала лишь очередным поводом уйти глубже в себя.

По дороге я осматриваю дома, которые мы проходим, отмечая про себя те, где на окнах особенно толстые решетки, а по углам установлены видеокамеры. Мы доходим до обширного пустыря, на котором возвышаются опоры высоковольтной линии, начинающейся на местной электростанции и теряющейся в далеких районах Центрального Лос-Анджелеса. Вильям указывает на заросли травы рядом с тротуаром: «Здесь нашли велосипед».

Поток машин довольно плотный, но домов рядом совсем мало. Вряд ли люди из проезжающих машин обратили бы внимание на водителя одной из них, остановившегося поболтать с пацаном на велике.

— Крис заговорил бы с незнакомцем? — спрашиваю я.

— Он знал, чем это может закончиться. Крис был вежливым парнем и поговорить бы остановился с кем угодно, но сесть в машину — никогда!

А это означает, что сняли с велосипеда и усадили в машину его, скорее всего, насильно. Но среди белого дня даже здесь это привлекло бы внимание. Одно дело — не заметить парня, разговаривающего с водителем, и совсем другое — не сообщить в полицию о ребенке, которого заталкивают в машину. Либо похитителю очень повезло, либо он был на чем-то типа фургона, чтобы машина закрыла его от глаз проезжающих мимо. Но фургон или любые другие признаки заранее продуманного похищения означают планирование и только подтверждают теорию Вильяма о том, что похищение его сына — не единичный случай. Но пока данных так мало, рано говорить об этом.

Наконец мы доходим до школы. Дети голосят на детской площадке и бегают на спортивной, играют в мяч, смеются, в общем, издают звуки искренней радости и увлечения, которые мы забываем, взрослея. Вильям стоит спиной к забору. Видно, как тяжело ему здесь находиться. Я даже не хочу думать, что он сейчас чувствует. Я делаю несколько фотографий через забор. Подхожу к решетчатой клетке.

— Раньше здесь оставляли велосипеды. Но теперь нельзя ездить в школу на велосипеде.

— Из-за Криса?

— Нет, опасно на дороге. Плюс велосипеды все время воровали.

Сзади раздается женский голос: «Я могу вам чем-то помочь?»

Я оборачиваюсь и вижу крепко сбитую темнокожую женщину в форме лос-анджелесского полицейского, шагающую к забору, отделяющему нас от школы. Вильям продолжает стоять спиной к забору. Я решаю, что лучшее оружие — честность, ну, или вроде того.

— Меня зовут Тео Крей. — Я достаю из кармана удостоверение, такое выдают некоторым сотрудникам частных фирм для допуска на государственные объекты. — Я занимаюсь проверкой некоторых фактов в деле похищения Криса Бострома.

Она бросает взгляд на документ: «Чтобы находиться на территории школы, вам сначала нужно согласовать это с директором Эвансом».

Я мог бы обратить ее внимание, что сейчас стою на территории города, а не школы. Но какой смысл победить в споре, если это испортит все дело.

— Хорошо, хорошо, мы уже уходим.

В этот момент она узнает Вильяма.

— А если он не уйдет сию же секунду, я его арестую.

Эта тирада застает меня врасплох, и я уже собираюсь спросить, на каком основании, но Вильям хватает меня за рукав: «Пойдем отсюда!»

Офицер провожает нас взглядом, пока мы не скрываемся за углом. Я останавливаюсь на перекрестке.

— Это еще что такое?

Вильям прячет глаза: «После того, как Криса похитили, я… В общем, пару раз я пришел в школу и наорал на учителей. Мне сделали предупреждение».

Ага, теперь понятно.

— Ладно.

— Давайте просто вернемся домой! — говорит Вильям и идет через улицу, видно, что он выбит из колеи.

— Погодите. А вот в ту сторону разве не быстрее? — указываю я направление.

— Быстрее, но Крис поехал сюда. Я думал, стоит еще раз пройти посмотреть.

— Откуда вы знаете, что Крис поехал именно этим путем?

— Здесь нашли велосипед. Погодите-ка… — Я вижу, как в его глазах появляется понимание. Он поворачивается в сторону более короткой дороги. — Может, он на самом деле?..

Да, для Вильяма это означает, что все эти годы он мог искать следы и опрашивать людей совсем не там, где произошло похищение.

— Не знаю. Но давайте предположим, что место обнаружения велосипеда не совпадает с местом похищения. Давайте пройдем кратчайшим путем и посмотрим, что там по дороге.

Он кивает, и мы двигаемся в сторону дома. По мере того, как мы проходим возможный маршрут Криса, Вильям с вновь ожившей подозрительностью осматривает каждый дом, впивается взглядом, полным плохо скрываемой угрозы, в каждого прохожего. Для него каждый встречный — потенциальный свидетель, а кто-то один — возможный похититель.