Увидеть лицо

— Я не хочу верить, — хрипло прошептала Алина, глядя перед собой пустыми глазами. — Я хочу заснуть. Или наоборот — проснуться от того кошмара, который я вижу сейчас. У меня было все — на четыре дня. Несмотря на весь тот ужас, у меня было все. Они мне подарили счастливую жизнь и тут же ее отобрали. И не только они… Они отобрали у меня даже две жизни. Потому что эта жизнь для меня потеряла смысл. Я не могу в ней жить.

— Аля, поверь, я…

— Я не хочу тебе верить! — Алина резко сбросила его руку. — Как я вообще могу во что-то верить, помня то, о чем забыл человек, умолявший меня об этом?! Я не могу верить тебе здесь. Ты прав — я не знаю тебя здесь! И здесь я бы не открыла окно, стоя к тебе спиной!

Она вдруг наклонилась, быстро сгребла в охапку задумчиво разглядывавшую прохожих чау-чау и звонко чмокнула ее в нос. Мэй так изумилась, что забыла ее укусить, и только когда Алина уже вскочила на ноги, запоздало заголосила, всполошенно подпрыгивая на негнущихся лапах и вздыбив шерсть на загривке.

— Бух! Ух! Ахбух!

У нее был разъяренный вид придворной дамы, которую на глазах у всех ущипнул за зад пробегавший мимо лакей. Мэй захлебывалась слюной от злости. Ее еще никогда так не оскорбляли. Она уже готова была наброситься на нахалку, дабы отхватить от нее кусок побольше, но Виталий резко прикрикнул на нее, и Мэй отскочила, рыча и заложив назад маленькие пушистые уши.

— Ты трус! — тихо сказала Алина Воробьеву, смотревшему на нее снизу вверх задумчиво и, как ей показалось, насмешливо, потом отвернулась и быстро пошла к лестнице, ничего не видя перед собой. Во рту было сухо, уши горели, щеки тоже, в груди образовалась странная сосущая пустота. Ей хотелось только одного — побыстрей добраться до дома и захлопнуть за собой дверь.

— Идиотка! — шептала она пересохшими губами. — Истеричка! Жалкая, глупая мышь!

Ветер развевал ее волосы, то бросая их ей в лицо, то откидывая на спину, выбивал слезы из прищуренных глаз, играл полами незастегнутого пальто. Люди, идущие навстречу, превратились в тени, — казалось, шагни она немного в сторону, и пройдет сквозь них. Или это она стала тенью. Тенью без лица и без будущего. Тень, у которой есть лишь дорога под ногами и бесплотный сон за спиной, наполненный призраками. Тень, лишенная желаний. Тень, которой незачем о чем-то мечтать.

В сумочке запиликал-завибрировал телефон, и Алина вначале даже не сразу поняла, что это. Потом вытащила его, тускло посмотрела на горящий дисплей, нажала на кнопку и равнодушно сказала:

— Я не приду.

Женька что-то возмущенноиспуганно закричала из трубки, и тогда Алина, не нажимая кнопку отбоя, легким взмахом отправила телефон за парапет, немигающе глядя перед собой, и тот тихо булькнул где-то внизу.

Вообще-то такое выражение чувств было ей не по карману, но сейчас Алине на это было наплевать.

Да и чувствто, собственно, не было.

* * *

Женька убрала палец с западавшей кнопки звонка и снова, уже в который раз напряженно прислушалась, но единственным звуком, который доносился из-за двери, была включенная почти на полную громкость музыка и голос Сары Бритмен, гулко исполнявшей в грязном подъезде оперные арии. Она снова начала стучать, одновременно крича:

— Аля, открой! Аля, это я, Женька! Аля, ну пожалуйста, открой! Господи боже мой, да что же это?!.. Алька!

Поднимавшаяся по лестнице соседка с большим увесистым пакетом в руке, из которого торчал длинный батон, недовольно проворчала:

— Хоть бы музыку прикрутила — совести нет!.. Что, не открывает?

— Может, милицию вызвать? Вдруг что-то случилось… — Женька жалобно посмотрела на нее, но женщина только презрительно поджала губы.

— Да ничего с ней не случилось. Я ее час назад в магазине видела, она вино покупала. Который день подряд, между прочим! Да и еще так много… А сама пьяная — еле на ногах держится! Докатилась! И кто бы мог подумать — вроде была такая приличная девочка…

Женька махнула на нее рукой и снова принялась исступленно колотить в дверь.

— Алька, открой! Открой, зараза, а то я ментов вызову! Алька!..

Минут через пять ее усилия все же были вознаграждены — дверной замок щелкнул, и дверь чуть приоткрылась, колыхнув в сторону Женьки густое облако перегара и сигаретного дыма.

— Не надоело? — хрипло, с пьяной усмешкой спросили ее из щели. В коридоре было темно, и Женька могла разглядеть лишь неясные очертания стоявшей возле двери фигуры, которая чуть покачивалась взад-вперед.

— Алька! Ты с ума сошла что ли?! Почему к телефону не подходишь?! Я тебе звоню с утра до ночи! Что у тебя случилось?! кто-то умер?!

— Да, — отозвалась фигура. — Я. Вот, поминки справляю.

— Аля, Толик уже пеной исходит! Ты все свои рабочие дни пропустила, ничего ему не сообщила! Мы с Тамилкой тебя пока прикрываем, но… ты же знаешь Толика, да и Тамилка скоро взбрыкнет!.. Ты б ему хоть позвонила, объяснила…