Увидимся в Новом Свете

Поселенцы больше не смотрели на нас косо, а губернатор, наконец, начал прислушиваться к тому, что говорила Клер. В начале весны рыбалка стала практически основным средством для пропитания, и мужчины стали серьезнее к ней относиться, когда поняли, что остатки запасов лучше оставить для посева.

С первым теплом в конце апреля начали прибывать шхуны. И у нас появилась мука, новые инструменты, еще несколько пар коз. Клер была задумчива, и часто я находила ее на берегу, где она на песке чертила схемы, которые моментально стирала и начинала чертить новые.

Мы с Малышкой снова начали свои пробежки, и хоть рано утром было еще прохладно, старались не пропускать ни дня, кроме одного случая:

– Элиза, видимо я вчера не мало промочила ноги, провалившись в ту ямку, – она даже не встала с матраса, когда я уже была готова выходить. – Горло просто горит огнем, и глотать больно.

– Оставайся дома, сделай питье и не вставай сегодня. Прополощи горло с солью, – я положила на ее лоб ладонь – жара не было и то слава Богу.

Я уже отвыкла бегать одна, но прерывать с радостью начавшиеся вновь тренировки не хотелось. На обратном пути, уже в минутах в пятнадцати от дома я видела сбоку движение, и когда передо мной выбежали двое мужчин, чуть не упала.

– Элиза, прошу тебя, только не кричи, – передо мной стоял Бернард. Он был таким худым, что узнала я его только по голосу и росту. Глаза провалились, лицо было исцарапанным, губы потрескались и покрылись «корками».

– Даже не думайте подходить ко мне ближе, вы пожалеете, – я дрожащим, незнакомым мне голосом, что вырывался из моего рта, пыталась не подпустить к себе бандитов. Выставила руки вперед, и думала над тем, как они поступят дальше, попытаются ли схватить меня? И если попробуют задержать, сможет ли это тело сопротивляться, сможет ли повторить те приемы, которые знало мое прежнее тело, и остались лишь в моей памяти.

– Мы не тронем тебя, Элиза, мы не все это сделали…

– Что сделали, ты о том, что вы оставили всю колонии на голодную смерть? – я видела, что он с трудом держится на ногах, и моя ненависть к этим людям делилась сейчас с жалостью к нему.

– Когда они это сделали, мы не смогли их остановить. Нам пришлось уйти, потому что солдаты, часть которых они связали, были злы на всех. У них забрали больше половины оружия, и мы не смогли бы с ними справиться. Мы ушли с ними, чтобы они не трогали вас, – он опустил голову.

– Теперь легко сваливать вину на тех, кого нет с тобой рядом. А где остальные? – я рассматривала второго мужчину, он был невысоким, одежда на нем висела клочьями, и он был босым.

– Элиза, мы вынуждены вернуться, и просить губернатора простить нас. Большинство не пережили зиму, а мы с трудом добрались обратно. Я клянусь тебе, что это не наша идея, и мы, шестеро, просто вынуждены были идти с ними, у нас не было выбора, – он говорил с опущенной головой, я понимала, что он лжет, но сердцу хотелось верить, что он действительно не мог выбирать.

– Шестеро? Где остальные? – я тихонько озиралась по сторонам, но в лесу больше не было никого.

– Да, двоих убили люди Уильяма, а еще двое, что ушли с нами, не выжили. Они заболели: кашляли, горели несколько дней, а потом умерли. У нас больше нет выбора. Мне не важно, что сделает с нами губернатор, но я хочу надеяться, что вы мне поверите.

Глава 30

Первые арестованные появились в Новом Плимуте в тот самый день, когда я встретила их в лесу. Губернатор оставил их закрытыми в одной из комнат общего дома. Кузнец получил заказ на решетку. Кормили их за столом, где губернатор параллельно вел с ними беседу.

Они продолжали утверждать, что уйти им пришлось потому что, не смогли бы доказать, что они не вместе, поскольку организатор и его шайка пригрозили убить нескольких охранников, чтобы оставшиеся точно отправились на виселицу.

– Это первая шокирующая новость Нового Плимута, Клер. Вижу заголовки: – я сделала вид, что в руках у меня газета, – «Мирное поселение подверглось предательству новыми поселенцами…»

– «Подверглось предательству»? да, я всегда знала, что газеты – это не твое, а сейчас просто уверена в этом, – Клер чистила картошку, а я разделывала вареную индейку. Некоторые особи этой чудо – птицы достигали размеров козленка. Мясо было отличным, и не надоедало.

– Спасибо, сестра, ты прекрасно поддерживаешь меня. Особенно мою уверенность в себе, – я переложила мясо в котел, и стояла над костями, – Было бы отлично иметь собаку, Клер.

– Я думала ты и сама прекрасно справляешься, Элиза, молчишь ты только когда спишь, и то, Малышка, что спит очень чутко, говорила, что во сне ты говорила о вещах, которые ей не понятны. В партизаны тебе идти не стоит.

– Сегодня день угнетения меня? – я сделала удивленное лицо и забрала у Клер картошку. Мы варили суп с большим количеством мяса, а овощи резали очень мелко. По сути, мы ели бульон с мясом. Картошка и тыква «догоняли» в тарелке друг друга.