Увлеки меня в сумерки (ЛП)

Красивая ведьма со светло-коричневыми кудрями и такого же цвета глазами вошла в изысканную, но незнакомую спальню и сладко улыбнулась, когда Герцог, одетый в зимнее пальто, лишь пожал плечами.

— Одетый или голый?

Он чуть не подавился.

— Извини?

Она повесила его пальто на подножку и махнула рукой перед грудью.

Мгновенно пуговицы ее блузки освободились, обнажая округлые белые груди, едва скрытые нежным белым кружевом.

Неделю назад Герцога привлекла бы эта ведьма. Черт, после этого показа он бы раздел ее и уложил горизонтально за тридцать секунд. Теперь он решительно посмотрел ей в лицо, и ни на дюйм ниже.

— Это… можно сделать одетой?

— По большей части, да.

Ее улыбка превратилась из яркой в нежную. Она изучала его магическую подпись своими карими глазами, пытаясь скрыть любопытство.

— Ты к кому-нибудь воззвал?

Это видно. Хорошо. Любое изменение его подписи может обезопасить Фелицию.

— Да.

Его мысли вернулись в ее маленькую спальню в пещере, когда рука Фелиции сжалась в его, их пальцы были соединены. Она ощущалась теплой, живой, маленькой. И доверчивой. Конечно, ее доверие к нему было ограничено. Но это лишь для начала.

В тишине он произнес Зов, заставив себя произнести знаменательные слова спокойным тоном. В действительности он хотел уложить ее на матрас, погрузиться глубоко в нее, а затем выкрикнуть слова, когда они находили бы удовольствие вместе. Чертовски невозможно.

— Хм…

Глаза незнакомой ведьмы сузились, она была озадачена.

— Ты болен?

Его сердце запнулось. Его подпись все еще была слабой, мерцающей? На случай, если она знала что-нибудь о Неприкасаемых, он не посмел спросить.

Ведьма нахмурилась, сканируя его. Потом снова улыбнулась.

— Конечно, нет. Ты выглядишь вполне здоровым. Глупая я.

Он вздохнул с облегчением.

— Замечательно.

Ведьма расположилась на одной стороне роскошной кровати, покрытой гладким черным одеялом, которое подчеркивало серые стены. Бирюза броских подушек вторила современному дизайну комнаты в том же оттенке.

— Женщина, к которой ты воззвал, ответила на спаривание?

— Да.

Правильно или нет, каждый мускул в теле Герцога праздновал этот факт.

Эти сладкие слова, слетевшие с губ Фелиции, теперь дрожали в его памяти, заставляя отчаянно желать ее. Страстно.

Он с совершенной ясностью вспомнил, как это произошло. Фелиция нервно облизнула розовые губы, а затем прошептала:

— Когда я стану частью тебя, ты станешь частью меня. Я буду честной, доброй и искренней. Я прислушиваюсь к твоему Зову. Ты тот, кого я ищу…

Затем она снова остановилась, сжимая его пальцы. Она взглянула на лист бумаги в руке, на него, явно ища утешения.

— Ты поступаешь правильно, — прошептал он, неумолимо приблизившись.

— Еще одно предложение, и все будет в порядке.

«Ты будешь принадлежать мне»

Рваный выдох. Она поджала губы и закрыла глаза.

Свободной рукой Герцог провел пальцем по подбородку Фелиции и приподнял ее лицо к своему. Прикосновение обжигало его кровь.

— Посмотри на меня, солнышко. Все хорошо. Ты почти добралась до цели. Скажи мне эти слова.

Фелиция сглотнула. К его удивлению, ее рука прокралась по его, вцепившись в бицепс, ища поддержки. Пульс стучал на ее нежной шее. Ее мускусный запах гардении витал между ними, почти сводя его с ума.

Густые ресницы трепетали над ее яркими голубыми глазами, когда она уставилась на него напряженным взглядом.

— С этого момента…

Когда она снова замолчала, его живот сжался, ее пальцы впились в его руку. Он наклонился еще ближе, пока его рот не завис над ее губами. Воспоминания о мгновении, когда он поцеловал ее накануне, пронзили голову Герцога. Мягкие, пухлые губы. Ее вкус… такой увлекательный. Сладкий с намеком на грех. Все ее тело дрожало под ним.

Герцог убрал палец с ее подбородка, провел им по челюсти, зафиксировав руку у нее на затылке. Подтягивая ближе.

— С этого момента… — подсказал он.

Ее дыхание участилось. Ее грудь коснулась его груди со следующим вздохом. Она снова вздохнула и попыталась отступить. Выжженный до пальцев ног, Герцог не дал ей ни сантиметра пространства.

— С этого момента для меня нет другого, кроме тебя.

Она посмотрела на него неприкрытыми голубыми глазами, наполненными слезами. То, что она волновалась, было ударом в его грудь. Фелиция почувствовала смысл Зова.

Потому что он что-то значил для нее? Или потому, что боялась предать Мейсона?

Герцог стиснул зубы. Все. Слова были произнесены. Победа пронеслась через него. Каждый инстинкт, которым он обладал, побуждал его использовать эту возможность, чтобы найти способ удержать ее навсегда. Холодная логика напомнила, почему он не мог.

Затем Фелиция повернула голову, отстранилась и бросилась на другую сторону маленькой комнаты.

Герцог знал, что не должен прикасаться к ней. Знал это, но… он все равно протянул руку, чтобы схватить ее и потянуть к своему телу, где она не могла пропустить его тяжелое дыхание или ноющую эрекцию. Ее глаза расширились. Он почуял слабый след ее возбуждения.

Черт.