Увлеки меня в сумерки (ЛП)

— Мы должны иметь дело с ситуацией, а не с беспорядком наших чувств. Мы спарились, но твоя магическая подпись не изменилась. Брэм предполагает, что завершение нашего союза, возможно, поможет. Но Мейсон так много сделал для меня за эти годы и хотел жениться на мне несмотря на то, что я не отвечаю на его чувства. Я не могу предать его.

— Дело не в Мейсоне, а в твоем страхе. — Он притянул ее ближе. — И почему я тебя пугаю.

Сердце Фелиции заколотилось. Она вырвалась из его рук и попятилась к двери.

— Харстгров, я…

— Черт возьми, меня зовут Саймон!

Он крепко сжал ее, его дыхание было тяжелым, глубоким.

— Я не знаю, от чего, черт возьми, ты бежишь, Фелиция, но теперь, когда знаю, что ты не любишь Мейсона, у меня нет сомнений в том, чтобы сказать тебе, моя пара, что ты важнее для меня, чем что-либо или кто-либо, даже мой брат. Я не успокоюсь, пока твое сердце не станет моим.

Глава 10

Она не любит Мейсона.

Эти слова отозвались в голове Герцога, когда Фелиция с широко раскрытыми глазами отпрянула от него, и ужас отразился на ее изящном лице. Она вздрогнула и отступила.

— Ты хочешь мое сердце? Нет. Тебе нужна энергия, хочешь… секса. Ты…

Он подошел ближе, схватил ее за плечи.

— Хочу от тебя большего, чем секс. Гораздо большего.

— Это спаривание. Эти слова заставили тебя почувствовать что-то нереальное.

Если Фелиция так думает, то у него для нее есть новости.

— Нет, я чувствовал это с тех пор, как пожал тебе руку в день нашей встречи. Это ты.

Она уставилась на него.

— И ты думаешь, что хочешь моей… любви?

— Я не соглашусь на меньшее.

Его слова, казалось, выбили воздух из ее легких, и она выглядела готовой убежать.

Герцог сделал единственное, о чем он молился, чтобы напомнить ей, как хорошо им может быть вместе: он поцеловал ее.

Когда его губы накрыли ее, он призвал Фелицию открыться для него, поглотив ее вздох, когда девушка сделала это. Он сжал ее голову в руках, держа прямо под собой, пока исследовал ее рот, пробуя на вкус. Как и вчера, когда он поцеловал ее, Герцог купался в ее вкусе и правильности. Сладость, женщина, намек на терпкость. Принадлежит ему… без сомнений.

После минутного колебания Фелиция обняла его, схватив за плечи. Прижавшись ближе, она захныкала. Это был самый сладкий звук, который Герцог когда-либо слышал, и когда он наклонил голову, чтобы поцеловать еще глубже, его взгляд коснулся ее лица. Красные губы, полузакрытые глаза. Желание стерло страх с лица, оставив ее жаждущей, задыхающейся, такой же, как и он сам.

— Видишь? — выдохнул он. — То, что между нами — это правильно, Фелиция. Конечно, я хочу твоей любви.

Как будто он вылил на нее ведро ледяной воды, Фелиция сразу побледнела и отрицательно покачала головой. Она вырвалась из его рук, направилась к двери. Ее голубые глаза заслезились, умоляя его не преследовать ее.

— В чем дело? Почему любовь пугает тебя?

Она не сказала ни слова, просто развернулась. И побежала.

Ее отпор усилил его потребность предъявить права на нее, пометить ее. Его руки дрожали, кровь кипела. Его член ныл. Герцог никогда не хотел женщину сильнее, чем Фелицию. Она была лихорадкой, царапающей его кожу, сводящей его с ума от желания.

И он знал, что она хотела его так же сильно.

Фелиция оглянулась. Она выглядела испуганной и подавленной. Герцог выругался… но заставил себя отпустить ее. Пока. Ей нужно было время, которое он мог дать ей, чтобы принять его и их пару, примириться с тем, что ее беспокоило.

Герцог дал бы ей все, что мог, но из-за надвигающейся опасности и возрастающей лихорадки это не могло быть долго.

Поскольку Фелиция была невосприимчива к магии, разумно было предположить, что потребуется больше, чем обмен словами, чтобы сделать их связанной парой, особенно с ее стороны. Секс был следующей логической возможностью.

И он должен выяснить, и быстро, почему она боялась любви.

Прислонившись к стене ее спальни, он закрыл глаза и потерся о холодный камень разгоряченным лбом. Ее захватывающий вкус задержался на его языке.

Тот факт, что она не любила Мейсона, изменил все. Вместо того, чтобы соглашаться на обладание ее телом, чтобы скрыть отпечаток, он без проблем признал, что жаждал всей душой захватить ее сердце, любой ценой.

У него в кармане зазвонил мобильник. Герцог схватил его и, не задумываясь, телепортировался из пещеры для лучшего приема. Это подсказало ему, что Фелиция забрела в какой-то отдаленный угол и находилась далеко от него. Он старался не впадать в депрессию от этой мысли.

Из-за январского ветра, который трепал его волосы и одежду, он вздрогнул, извлекая телефон. Имя звонящего заставило его выругаться.

— Чего ты хочешь, Мейсон?

— Поговорить со своей невестой.

«Моей парой теперь и навсегда»

— Она… спит.

Пусть Мейсон сделает из этого такой вывод, который хочет. Хотя он не любил причинять боль брату, Герцог будет играть грязно, чтобы удержать ее.

— Не выводи меня. Помни, Фелиция должна вернуться ко мне через несколько часов, иначе тебя арестуют за…

— Похищение. Я помню. Подготовь бумаги, если нужно. Она еще не в безопасности, и я не верну ее.

«Никогда»

— Ты, чертов мудак…