Уволить секретаршу!

Андрей снова поцеловал Серафиму в щечку и обнял за плечи, шепнув:

– Если ты все это выдержишь, обещаю накормить тебя потрясающим ужином.

Серафима сидела на своем месте, словно болельщица на стадионе, и думала, что это означает: «Если ты все это выдержишь». Примерно через полчаса она это поняла. Съемку задерживали, потому что кто-то из участников шоу застрял в пробке. К тому моменту, когда запись началась, в студии уже было так душно, что хотелось растолкать публику и немедленно рвануть на свежий воздух. Софиты жарили нещадно, и у Серафимы почти сразу потекли тушь, помада и крем-пудра. Доставать из сумочки ничего не разрешалось, пересаживаться и уходить тоже. Можно было лишь улыбаться и по команде хлопать в ладоши.

К Андрею и гостям, находившимся на съемочной площадке, в каждом перерыве подскакивали девушки, которые обмахивали их лица кисточками и протирали салфетками. Кроме того, у них там, на сцене, была вода, которую все, как один, жадно отхлебывали из стаканов.

– Третью передачу подряд снимают, – доверительно шепнула Серафиме старушка, сидевшая справа. На ней был выходной костюм, подсиненные волосы блестели, словно кукольные. – Немудрено, что здесь уже дышать нечем. Сначала одни дышали, потом другие, теперь вот мы.

– А что же здесь не проветривают? И не кондиционируют? – тоже шепотом удивилась Серафима.

– Насчет кондиционеров ничего не скажу. Наверное, не справляются они с нагрузкой. Здесь же много часов подряд народу битком. Аренда студии дорого стоит, вот они и снимают сразу блоками, – проявила недюжинные познания старушка.

Судя по всему, она не в первый раз сидела в зрителях. Серафима покивала с пониманием.

– Нет, а Куракин-то каков? Я только ради него на эту передачу и хожу, – продолжала соседка. – Красавец. Интересно, женат он или нет?

– Еще нет, – небрежно ответила Серафима. – Но это дело недалекого будущего.

Старушка посмотрела на нее с уважением и больше с разговорами не приставала. За действием, происходящим на площадке, Серафима почти не следила – она смотрела на Андрея и мечтала. Мечты были, чего уж там скрывать, смелыми и даже дерзкими. Через год у них родится ребенок. Мальчик. После каждого эфира Андрей будет бегать в гримерку и звонить домой, чтобы узнать, как там дела у малыша. А когда она приедет в «Останкино», оставив малыша с Антониной Васильевной, все эти Реджины, а также безымянные операторы, режиссеры и их помощники будут шепотом говорить: «Смотрите, это жена Куракина!»

Съемка закончилась гораздо позже, чем Серафима рассчитывала. Часы показывали полночь. Она устала и хотела есть. Но больше всего она боялась, что Андрей устал гораздо сильней, чем она. Если это так, никакого романтического ужина у них не получится. И от поцелуев в машине он тоже может увернуться. В конце концов, уставший мужчина может исполнить, так и быть, привычный супружеский долг. Но охмурять женщину после тяжких трудов… Это казалось сомнительным.

Однако Куракин, налетевший на нее в коридоре, выглядел вполне бодрым. «Я не учла его спортивное прошлое, – воспрянула духом Серафима. – Все должно получиться. Вон как у него глаза горят». Адреналин, на котором ее кавалер отбарабанил три передачи подряд, все еще продолжал действовать.

– Симка, давай поедем расслабляться, – предложил Куракин.

– «Симки» продаются в салонах мобильной связи, – нравоучительно заметила Серафима. – И что тебя тянет все время меня как-то обозвать?

– Мне приятно, что я один имею на это право, – признался Андрей, доверительно посопев ей в ухо. – Слушай, на выбор: можем поехать к матери, она нас попотчует чем-нибудь домашним. Можем поехать в ресторан, но к тому времени, как нас накормят, мы уже выпадем в осадок. И можем поехать ко мне, я тут рядом живу. Из жратвы у меня только нарезка да сухарики, но в наших силах заказать по телефону пиццу или суши, что тебе больше нравится. Будем сидеть на диване, жевать, пить вино, а если силы останутся – танцевать. Ну, что выбираешь?

– В твоем изложении дом звучит наиболее заманчиво, – тут же призналась Серафима, которая ничуточки не стыдилась задуманного.

А собиралась она просто-напросто соблазнить Куракина. Причем сделать это так, чтобы он уже назавтра признал ее своей девушкой. У Серафимы были весьма отдаленные представления о том, как можно этого добиться. Вернее, представления были сформированы книгами, фильмами и все теми же глянцевыми журналами, роль которых в жизни современной женщины социологам еще предстояло изучить. Серафима все больше склонялась к мысли, что роль эта огромна.

Куракин жил в «однушке» на Ботанической улице. Квартиру свою он называл студией, потому что разломал в ней все перегородки – раз, и потому что так звучало круче – два. Студия Серафиму поразила. Здесь все было рассчитано на то, чтобы производить впечатление. Огромный ковер, представлявший собой черную кляксу на белом поле, черно-белый диван, похожий на корову, черные занавески, завязанные дизайнерскими узлами и оттененные белоснежным тюлем… Все казалось непритязательному глазу Серафимы необыкновенным.