Уволиться? Жениться!

Максим приблизился на шаг, но я удержалась от того, чтобы отступить. Нет уж, я сильная женщина, меня не надломит какой-то козел.

– Разумеется, вы повесили трубку. У вас же сидела девушка, – оскалилась белозубой улыбкой.

– Никого у меня нет.

– Все так говорят.

– А много у тебя было… этих всех?

Ещё один шаг, и мы стоим на расстоянии тридцати сантиметров друг от друга. В воздухе пахнет пылью и разочарованием. Я попыталась вырваться из плена, но Скворцов обхватил меня за талию. Рывок, и я оказалась приперта к стеллажу с картриджами.

– Я буду кричать, – прошипела зло.

– Арина Сергеевна, пожалуйста, успокойтесь, – очень властным тоном произнес Максим, вдыхая носом воздух около моей шеи. – Клянусь, ты единственная, с кем я планирую состоять в каких-либо связях. Ты слышала мою бывшую девушку. Лика приехала вчера пьяная. Я не мог сказать, что общаюсь с той, ради которой бросил её. Это было бы бесчеловечно. Но мы расстались, понимаешь?

Не понимаю. Нет. Любой бабник заявит без какого-либо раскаяния, что он совсем один. Никто в здравом уме не признается, что планирует измену. Скворцов просто пытается лишить меня бдительности.

Самое страшное, что у него получалось. Мне так сильно хотелось поверить в его ложь, что любые бредни казались правдивыми.

– Я схожу без тебя с ума, – твердил он, покрывая шею поцелуями. – Думать ни о ком не могу, кроме тебя. Мне нужна только ты…

И я сдалась. Всё. Конец. Крепость пала на милость победителю. Его пальцы ласкали мой рот, и у меня срывалось дыхание. Мурашки выплясывали танго по позвоночнику.

– Ты прекрасно выглядишь, – медовый шепот на ушко. – Такая недоступная… вредная…

Он задрал толстовку. Я подняла руки словно в замедленной съемке, не отдавая себя отчет в том, что творю. Максим сорвал кофту и забросил на стеллаж. После чего он стянул вниз чашечку бюстгальтера. Губы нашли сосок и жадно впились в него, принося небывалое удовольствие. Умелый язык водил по чувствительной окружности в то время, как сильные руки уже стягивали с меня джинсы.

– Как же я тебя хочу,– обжег он дыханием мои ключицы.

Пальцы, сдвинув полоску нижнего белья, толкнулись внутрь намокшего лона. Максим закусывал кожу груди и тотчас обводил её языком, зацеловывая. Ещё пара мгновений, и я оказалась развернута лицом к стеллажу. Скворцов движением руки заставил меня прогнуться в пояснице. Нежный шлепок по ягодицам лишь сильнее раззадорил.

Я закусила губу, только бы не стонать в полный голос, потому что пальцы вернулись.

– Какая же ты… – начал Максим, но его прервал истошный крик, донесшийся в отдалении коридора.

– ГДЕ ЭТА СТЕРВА?!

– Твою мать, – отреагировал Скворцов, обернувшись к двери, и задвинул меня себе за спину, словно к нам мог кто-то вломиться. – Жди здесь.

– Что это… – Я не сразу смогла отдышаться, и ноги подрагивали как ватные. – Кто это?

– Моя бывшая девушка. Та самая, которую я бросил, когда подался во все тяжкие с некой Ариной Романовой.

Он смотался быстрее, чем я успела опомниться. Меня сжирало любопытство, поэтому в порядок я себя приводила набегу до кабинета, путаясь в рукавах толстовки и застегивая джинсы.

Бывшая девушка заявилась устраивать разнос? Такое вообще бывает в реальной жизни? Это не сюжет какого-нибудь реалити-шоу?

Я высунула голову в щель и увидела её.

Если описать любовницу Максима ярким определением, то я бы ограничилась словом «секс-бомба». Не женщина, а модель из глянцевого журнала. Невозможно быть одновременно настолько худой и грудастой. Невозможно двигаться так грациозно. А светлые волосы что водопадом стекают по лопаткам к пояснице? Такие разве существуют у нормальных людей?

– Ради кого из них ты бросил меня?! – Девушка осмотрелась. – Ради неё?! – Она ринулась к разодетой Люде, но та выставила канцелярский нож в качестве орудия и пасмурно изрекла:

– Пошла вон.

Блондинка повернулась к Скворцову и расплакалась. Нет, даже не так. Плакать – недостаточная характеристика для тех воплей, которые вылетали изо рта этой красотки.

Она вопила как самка моржа в период течки. Не представляю, какой конкретной звук издают самки моржей, но почему-то мне кажется, что похожий. Удивительно, но Скворцов оставался нейтрален и к истерии, и к происходящему. Ни единый мускул не дрогнул на его лице.

– Одну секунду, – улыбнулся Максим своей очаровательной улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки. – Лика, солнышко, давай выйдем.

Девушка затрясла волосами, но Скворцов не особо спрашивал разрешения. Он со вздохом закинул красотку-блондинку на плечо (смотрю, ему нравится переносить женщин именно таким образом) и потащил к дверям. Наш кабинет замер в предвкушении. Клянусь, не было ни одного человека, кто не отвлекся бы от мониторов ради такого зрелища.

Я успела отпрыгнуть в сторону, и меня не пришибло ни дверью, ни влюбленной парочкой. Блондинка извергала ругательства и грозилась убить разлучницу (видимо, меня), а Максим молчал. Просто нес её к лестнице как несут мешок с картошкой. Вскоре они скрылись из виду. Затихли звуки. Кабинет если и обсуждал что-то – а он обсуждал! – то делал это тихонечко.