Ужас океанских глубин

В логове «Льва», начало июня 1943 года. Новое назначение и необычное задание.

«Папаша Карл» избрал Лорьян главной базой германских подводных лодок в 1940 году, когда германские войска оккупировали Францию, а недалеко от города подыскал и место для развертывания своего штаба. Поместье Корневель находилось на берегу залива, образованного устьями трёх рек: Скорф, Блаве и Тер. Построенное в конце XIX века, оно представляло собой шикарную приморскую виллу, здесь хватало места и для жилья, и для размещения всех штабных служб.

Всю дорогу в Лорьян Мансфельд размышлял, зачем гросс-адмирал вызвал его в Штаб. Что бы это всё могло значить? Неужели опять вернётся к тому, последнему перед этим походом разговору о переходе фрегаттен-капитена на штабную работу. От этой мысли на лице Мансфельда невольно проскользнуло выражение брезгливого отвращения. Он искренне не желал этой работы. Да, на берегу. Да безопасно. Но именно это и претило ему. Претило всему его существу. По складу характера – истинному, настоящему моряку, пирату, охотнику, Иоахиму Фридриху нужны были морские просторы, свежий ветер и брызги волн в лицо. Ему по душе были риск, постоянные тревоги, азарт охотника. А не бумажная, чистая, хоть и безопасная, штабная работа. Он тогда так прямо и сказал гросс-адмиралу. Что сейчас изменилось? Может быть смерть младшего сына Дёница – Петера?

Лейтенант цур зее Петер Дениц погиб на U-954 19 мая 1943 года в Атлантике в этом походе в составе соединения «Финк». Мансфельд и сам еле-еле уцелел в той битве. Ммм-даа, …может быть, …может быть.

Ведь Иоахим Мансфельд был не чужим Карлу Дёницу. «Дяде Карлу», как когда-то, в детстве он называл его. Отец Иоахима, и будущий гросс-адмирал с 1912 года служили вместе на крейсере «Бреслау» и очень крепко дружили. Начало Первой мировой войны «Бреслау» встретил в Средиземном море. Уйдя в Турцию, крейсер соединился с оттоманским флотом и воевал в Черном море против русской эскадры. Неоднократно он принимал участие в рейдах на русские морские базы. Но нападение немецких крейсеров не осталось безнаказанным. 1915 год – «Бреслау» подорвался на мине. Тогда погиб отец Иоахима. Дёниц взял негласное шефство над сыном друга. После войны он способствовал его поступлению в морской кадетский корпус, а затем и в училище в Киле. Кадет Мансфельд был частым гостем в семье Дёницев. Был дружен с его детьми. Хорошо знал погибшего Петера и старшего сына адмирала Клауса. Жену адмирала называл тетей Ингеборгой. Деницы искренне любили его, как своего родного сына.

В Корневель Мансфельд прибыл без проблем. Несмотря на многочисленные заставы полевой жандармерии (как-никак Штаб подводного флота «Кригсмарине») опель-адмирал фрегаттен-капитена пропускали без задержек. Всему виной был именной пропуск Мансфельду, подписанный самим гросс-адмиралом.

В приёмной поместья фрегаттен-капитена встретил адъютант Деница Ганс-Йохен фон Кнебель Деберитц. На вопросительный взгляд Мансфельда и вопрос

– Как там «Лев»? – Деберитц только досадливо махнул рукой…

– Как-как? Сами понимаете, …ещё и двух недель не прошло (после гибели сына), но «старик» ничего, … держится. Мужественный человек. Одно слово – «Лев», он и есть лев.

Фрегаттен-капитена Дёниц принял через полчаса, после окончания оперативного совещания. Двери его кабинета распахнулись и в проёме показалась группа высших морских офицеров Кригсмарине, выходивших с озабоченными лицами. Да, обстановка на просторах Атлантики складывалась для германского флота не лучшим образом. Было от чего озаботиться.

– Гер гросс-адмирал …– начал было доклад Мансфельд, но Дёниц прервал его досадливо-нетерпеливым жестом …

– брось, …перестань Иоахим, …эти формальности, …проходи, мой мальчик. Искренне рад тебя видеть живым и здоровым!

Крепкое рукопожатие и объятия двух моряков скрепили встречу.

– Спасибо, Деберитц. Нам с фрегаттен-капитеном предстоит долгая беседа. Меня ни с кем не соединять, кроме Фюрера, разумеется.

Толстые дубовые двери кабинета гросс-адмирала затворились за вышедшим адъютантом.

– Дядя Карл, – Мансфельд со скорбным лицом посмотрел в глаза старого моряка – поверьте, …искренние соболезнования. Петер был настоящим моряком…

Глаза адмирала повлажнели. Он положил руку на плечо Мансфельда.

– Спасибо, благодарю тебя, мой мальчик…Это все ещё надо пережить. Спасибо. Его не вернуть, а нам надо жить и сражаться дальше.

Приобняв Мансфельда за плечи он провел его в уютный закуток с диваном и креслами, располагавшийся тут же, в глубине кабинета. Ни говоря больше ни слова он налил в рюмки ароматного французского коньяка, и моряки также молча выпили по рюмке. Жестом пригласил Мансфельда присаживаться и сам тоже расположился в кресле, напротив.