Уже пропели петухи

— Ну, что говорят на базаре? — спросил он, закуривая и стараясь сохранять невозмутимое спокойствие. По обыкновению он маскировал свою нервозность и напряжение чуть развязным юмором.

— Докладываю, господин учитель: полковник Герман в присутствии подполковника Мадяри устроил смотр личному составу части.

— Здесь они тоже были?

— Только заглянули. — Он подошел поближе и, приглушив голос, добавил: — Я слышал, будто всю нашу группу передали под команду немца.

— Вовремя сделали. И кто же теперь будет командиром?

— Господин майор Мольке.

— Так это же великолепно! Мольке — гений. Вы знаете, что такое «гений»?

— Талант? Правильно я ответил, господин учитель?

Деак встал, улыбнулся.

— Очень даже, Таубе. Между прочим, вы мне все больше нравитесь.

Таубе подошел еще ближе, поставил на место кресло.

— Господин учитель, правда, что нас отводят на новые позиции?

— Панические слухи, Таубе! Очередная «утка». Утренней оперативной сводки с фронта не видели? Обстановка решительно переменилась. Конец нашему «отходу на заранее заготовленные позиции». Кстати, откуда этот чертов туман? Что вы об этом думаете, Таубе?

— Думаю, что сегодня не будет воздушного налета. Можно спокойно работать.

Деак уселся на подоконник. Лицо его неожиданно повеселело.

— А ну принеси мою гитару. — Таубе побежал исполнить приказание, и вот уже Деак взял гитару в руки, тронул струны. — Вы ведь из Трансильвании, Таубе? Из Брашова?

— Так точно, господин учитель.

— Тогда слушайте:

Уже пропели петухи. На небе светлей.Скоро, скоро, лапушка, станешь ты моей… —

пропел под аккомпанемент гитары Деак.

— Точно. Наша песня, трансильванская, — обрадовался Таубе. — Только лучше, если вы не будете петь, господин прапорщик, — тут же спохватился он. — Майор Мольке, они того, так сказать… не уважают музыку.

Деак опустил гитару, отошел к камину и прислонился спиной к теплым кирпичам.

— Закрывайте окно и идите сюда, — сказал он и, прищурив глаза, пригляделся к молодому солдату. Здоров, бугай. С таким где-нибудь в темном месте лучше не встречаться. Таубе… Немецкая фамилия. Ну, конечно! В Брашове во все времена жило много саксонцев. Удивительно другое, что Шимонфи приставил его ко мне денщиком.

— Слушаюсь, господин учитель.

— Это вы приводили в порядок книги на полке? — негромко, почти шепотом спросил Деак.

— Никак нет, господин прапорщик. — Таубе посмотрел прямо в глаза Деаку. — Вчера господин капитан Шимонфи заперли комнату на ключ и ключ унесли с собой. А я, господин учитель, с вашего позволения взял только «Звезды Эгера». Всю ночь читал. Сейчас принесу обратно.

— Любите читать?

— Очень, господин учитель. «Звезды Эгера» уже по третьему разу, так сказать…

Деак швырнул гитару на кушетку. Закинув руки за голову, он по-прежнему не спускал пристального взгляда с Таубе.

— «Звезды Эгера», — повторил он. — Припоминаю в связи с этим одну смешную историю. Был у меня гайдук, когда я ездил учиться в Стамбул. Так вот он, бывало, ночи напролет все читал. А на следующий день ходит сонный, как муха. И вот как-то раз мыл окно да и заснул. И свалился вниз с шестого этажа. А жаль, хороший был парнишка.

Судя по всему, Таубе понял намек. Ответил неторопливо, взвешивая каждое слово.

— Со второго этажа упаду — не разобьюсь. Но учту.

— Ну вот и отлично. Выходит, мы поняли друг друга.

Деак подошел к письменному столу, сел и пододвинул к себе документы арестованного Ференца Дербиро. Таубе неподвижно стоял у камина. Да, думал он, господину Мольке нелегко будет справиться с прапорщиком.

— Таубе, нужно бы достать муки «нулевки», — перебил его мысли Деак. Голос его был снова прежний, веселый. — И несколько больших бидонов топленого свиного сала.

— Когда?

— Срочно. У матери кончились все запасы.

— Завтра все достану, господин прапорщик.

— Спасибо.

Вошел капитан Шимонфи, он был в спортивном костюме. Деак встал, хотел отрапортовать по всей форме, но капитан махнул рукой: не нужно. Смерив взглядом Таубе, дал тому знак удалиться и только в дверях вдруг остановил его:

— Достали мыло?

Таубе с готовностью служаки щелкнул каблуками.

— Обещали завтра привезти. Вам какого: «Элиду» или «Синее-красное»?

— «Синее-красное», — уточнил Шимонфи и, повернувшись к Деаку, спросил его: — А ты себе ничего не заказывал?

— Мать ничего не говорила, значит, у нее еще есть запасы.

Шимонфи оперся рукой о край стола.

— Можете идти, Таубе.

Дождавшись, пока денщик удалится, он окинул взглядом комнату.

— Ну как тебе здесь нравится?

Деак следил за взглядом капитана.

— У меня еще не бывало таких княжеских апартаментов. Не пойму только, чем заслужил? Разреши доложить о результатах?

— Давай. А впрочем, лучше, если напишешь. Сигареты есть?

Деак обошел вокруг стола, достал из кармана портсигар и протянул его Шимонфи.

— Прошу, господин капитан.

Шимонфи закурил. Затем уселся по обыкновению на спинку кресла.

— Скажи, пожалуйста, как ты считаешь, возможно такое, чтобы русские смогли агентурно внедриться в нашу организацию?