Узнай меня, любимая

Мне показалось, или он слегка расстроился? Да нет, вон лыбится, играет глупой ямочкой. У него таких как я два вагона, наверное, наберется. Удивительно, что он меня вспомнил.

Вот спасибо, предки, удружили, теперь ваша доченька будет с этим чертовым аристократом еще сутки ехать! Хоть бы он в Курске сошел или, на худой конец, в Брянске, ну не до Минска же! Он вообще краснодарский, что он здесь забыл? Ах да, поезд же из Адлера. Кажется, я паникую.

- А я в Минск еду, мы с пацанами едем, но мне билета в плацкарте не хватило, пришлось купешку брать. А ты до Минска? – Ярослав начинает слегка барабанить длинными пальцами по краю стола, – А я тебя помню, – почти шепотом произносит он, и у меня перехватывает дыхание. Злюсь.

- Пойду отнесу проводнице стакан, – резко поднимаюсь, хватая подстаканник.

- Давай отнесу, – тоже подхватывается Ярослав, протягивая руки.

- Мой стакан, я сама и отнесу, – прижимаю к себе стальной подстаканник.

- Да я просто помочь хотел, – и ресницами через смешные очки хлоп-хлоп.

Я выскакиваю из купе, щеки пылают, хочется рыдать и рвать на себе волосы.

Глава II. Обида

- Ой, девушка, да зачем вы сами несете, я бы пришла забрать, – растянула улыбку проводница.

Я прошлась по узкому коридору и остановилась у окна. Там, за стеклом, во всю хлестал ливень, из сгустившегося мрака вылетали крупные капли. Возвращаться в купе не хотелось. Прошло три года. Все забылось. Вот только после обиды, нанесенной Ярославом, отношения с парнями совсем не клеились. Я отшивала претендентов еще на подходе, сохраняя душевное спокойствие. Родители думали, что дочь повернута на учебе, и только одобряли, Женька о чем-то догадывалась, но расколоть сестру не сумела. Вот книжки про «любовь» стала подсовывать, наверное, думает, что у меня страх перед противоположным полом или комплексы.  Да лучше б страх был, меньше глупостей бы наделала!

Это была наша первая подработка вожатыми на море. Мне достался отряд семи – восьмилетних детишек. Я подтирала им носы (в прямом смысле этого слова), учила стирать носочки и трусики, водила парами в столовую и на пляж, а вечером рассказывала сказки и успокаивала очередные всплески: «А я к маме хочу». Кто, вообще, таких маленьких детей так далеко одних отправляет? Мои однокурсники стояли на старших отрядах, и их главными проблемами были – курение подопечных за корпусом и ночные гуляния. Тоже не сахар, но у них хотя бы было свободное время. Они прыгали на дискотеках, грелись на солнышке, играли в любовь и крутили романы. Я же как курица-наседка водила свой выводок, ничего не замечая вокруг.

В напарницы мне досталась «амеба» Лиля, доверять которой детей было не только опасно, но даже преступно, она была моим двадцатым ребенком. Лилька сохла по звукооператору лагерных мероприятий. Этот высокий загорелый блондин уже работал на Краснодарском телевидении, правда пока на подхвате, а во время отпуска подрабатывал по лагерям, совмещая отдых на море с заработком. Лиля, с тоской в глазах, крутилась рядом с летним театром, подавала Ярику (да, это был он) провода, носила ему булочки и кофе, и вздыхала, вздыхала, вздыхала… А работала я.

В принципе, у меня получалось, я как младшенькая в семье и не думала, что смогу в восемнадцать лет стать многодетной мамкой. Но однажды мне влетело от самого начальника лагеря, он надумал проинспектировать пляж и заметил, что я одна с отрядом, а по нормам должны быть оба вожатых. Дядька орал на меня, топая большими ножищами, грозил увольнением, напомнил норматив – один взрослый на десять детей и напоследок назвал вертихвосткой, не соблюдающей технику безопасности. Вот тебе и благодарность за самоотверженный труд!

Доставив детей в корпус и попросив однокурсницу приглядеть за моей «бандой», я рванула на летнюю площадку. Ярик готовил вечернюю дискотеку, Лиля привычно крутилась рядом. Я фурией накинулась на обоих, вернее с Лилей говорить было бесполезно, досталось в основном Ярику:

- Сколько вам лет? – сверкнула я на него гневным взглядом.

- Двадцать четыре, – изумленно произнес он, разглядывая ворвавшуюся ураганом пигалицу.

- В двадцать четыре уже надо соображать, что на отряде два вожатых, – я показала козу из двух пальцев, – два. Почему вы не поинтересуетесь у своей девушки, где ее рабочее место, и почему она все время крутится здесь, а не со своим отрядом?! Мне сейчас от директора лагеря по самые уши досталось, а за что? Я работаю как проклятая, день и ночь с детьми, и всего-то нужно – сводить отряд на пляж вдвоем. Один раз в день вывести детей, это разве сложно?! – кажется я еще что-то там орала, размахивая руками.

- Быстро на отряд! – рявкнул парень на Лилю.

Она секунду стояла, хлопая ресницами, а потом пулей вылетела из театра. Я развернулась следом за ней.

- Подождите, – остановил меня мягкий немного взволнованный голос. – Вы не так все поняли, она не моя девушка. Она сама вызвалась помогать. Я думал, она дочь кого-то из администрации и ей просто делать нечего.