Узник Кардиффа

– Верный воин! Хоть ты и не веруешь в Спасителя и Святую троицу, но я заклинаю тебя сложить оружие и стать моим пленником! Именно тебе, а ни кому иному, надлежит отвезти тело мессира Филиппа к его семье!.. – Абдалла с явным недоверием смотрел на рыцаря. – Я, мессир Гийом де Ипр, клянусь всем святым, что есть в моей бессмертной душе, что лично посажу тебя на корабль и сделаю все возможное и невозможное, чтобы тело моего старинного боевого товарища, благородного сеньора Филиппа, без проволочек и надругательств, но со всеми положенными почестями будет отправлено с тобой.

Герцог Робер Куртгез попытался подняться, но страшная боль в шейке бедра пронзила его. Он снова застонал и упал на солому, собрался силы, приподнялся снова и тихо произнес, обращаясь к Абдалле:

– Благородный и отважный сарацин! Мессир Филипп де Леви приказал тебе подчиняться во всем и беспрекословно! – Абдалла молча поклонился герцогу, признавая правоту его слов. – Я, герцог Робер Куртгёз, сын покойного короля Англии и герцога Нормандии Гийома Завоевателя, приказываю тебе отдать своё оружие этому благородному сеньору и прекратить бессмысленное сопротивление…

Абдалла молча приблизился к Гийому де Ипру, который сидел на коне, склонил голову и протянул ему двумя руками свой фамильный ятаган…

– Ты и твой спутник-сарацин могут взять коней. – Произнес Гийом де Ипр. Он посмотрел на пехотинцев и рыцарей взглядом, не терпящим возражений. – Отныне эти два сарацина объявляются моей добычей!..

В это время на поляну медленно въехали два коня, между которыми на наспех сооруженных носилках из копий лежало накрытое гербовым плащом Гийома де Ипра тело Филиппа де Леви. Рядом с ним ехали оруженосец и конюший рыцаря в полном походном боевом снаряжении и амуниции.

– Мы убываем в порт, после чего направляемся к берегам Нормандии… – спокойным и повелительным тоном произнес рыцарь. – Пьер, Жанно, – он обратился к оруженосцу и конюшему, – эти два сарацина будут сопровождать тело убитого мессира Филиппа де Леви.

Гийом де Ипр молча возвратил ятаган Абдалле…

Вместо эпилога.

Тело Филиппа де Леви было погружено на транспортный неф, на который вместе с Абдаллой и его воином поднялся Гийом де Ипр. Он молча протянул капитану пергамент, скрепленный печатями всемогущего мессира де Биго…

Команда стала готовиться к отплытию, когда на пирс с шумом влетел граф Глостер на взмыленном иноходце. Он спрыгнул с него и, поднявшись по шаткому мостку на борт корабля, подошел к Гийому и, зло сузив глаза, произнес:

– По какому праву вы, мессир де Ипр, присвоили тело государева преступника?! По законы королевства лицо, затеявшее или помыслившее худое в отношении помазанника Божия, подлежит позорной казни через повешение! Тело преступника должно быть разрублено на части, из которых голова должна быть отправлена в Лондон на обозрение королю, а остальные члены в главные города и графства королевства в назидание всем инакомыслящим!..

– Это все?.. – спокойным голосом спросил графа Гийом.

– А разве мало?! – закипел Робер Глостер.

– Даже, пожалуй, лишку хватили… – с ледяным взглядом ответил ему де Ипр. – Я привел вам герцога?.. – Глостер закивал головой. – Тогда, мой милый граф, я четко исполнил приказы. – Он посмотрел на тело де Леви, которое слуги перекладывали в деревянный ящик, наполовину заполненный морской солью. – Что касается тела благородного сеньора Филиппа. То я со всей искренностью смею вас заверить, что он погиб в честном рыцарском поединке и, перед смертью, вручил мне свой фамильный меч, попросив похоронить его по-христиански… – Гийом наслаждался растерянностью графа Глостера, слывшего большим докой по части оммажей, этикета и соблюдения всех возможных ритуалов. – Так что, не обессудьте, но… – де Ипр развел руки, – мы обязаны четко следовать принципам чести…

Капитан грузового нефа, молча топтался возле них, не решаясь встревать с докладом о готовности к отплытию.

Гийом перевел взгляд на него и спросил:

– Надеюсь, все в порядке, капитан?..

– Да-да, сеньор…

Рыцарь снова посмотрел на Глостера:

– Надеюсь, граф, что теперь я могу спокойно покинуть здешние края?..

Глостер топнул в ярости ногой и ответил:

– Мы еще встретимся!

Гильом спокойно посмотрел на него, улыбнулся и ответил:

– С превеликим удовольствием, граф Робер…

И они встретились, позднее. Но это совсем другая история…

Чуть не позабыл об Арнульфе…

Холодная и промозглая осенняя сырость медленно приводила его в сознание. Арнульф приподнял голову и, открыв заплывшие глаза, осторожно посмотрел по сторонам.

Бой вошел в свою финальную стадию. Ворота замка и стрелковые галереи куртин были объяты племенем. Арбалетные болты, низко и противно завывая, с сильными шлепками вонзались в землю внутреннего двора замка. Пылала адским пламенем конюшня, в которой испуганно ржали оставшиеся кони.

Он попробовал подняться и сесть, но в этот момент два тяжелых арбалетных болта ударили его в спину. Один пробил ему череп, а второй вонзился в спину, чуть ниже ребер…