Узы крови

Я опустилась на землю рядом с «кроликом», прислонилась головой к его крылу и задумалась, почему вдруг мне так захотелось подчиниться Адаму. Почему я никогда раньше такого не чувствовала. Я пыталась вспомнить, но помнила только, что опасалась тесно связываться с вервольфами.

Мог он подчинить меня своим целям? Была это психология или парапсихология, наука или магия? Если я буду знать, что происходит, смогу ли сопротивляться этому?

У кого бы спросить?

Я посмотрела на машину на подъездной дороге. Сэмюэль вернулся со своей смены в «скорой помощи».

Если кто-нибудь и знает, так это Сэмюэль. Нужно только придумать, как его спросить. Вот доказательство того, насколько я была потрясена: я встала и пошла домой, собираясь спросить у вервольфа, который ясно дал понять, что хочет овладеть мной, — спросить, как другой вервольф может сделать, чтобы я его захотела. Обычно я не так тупа.

Добравшись до «парадного» входа, я усомнилась в разумности своих намерений. Я раскрыла дверь, и мне в лицо ударил холодный воздух.

Мой старый стенной кондиционер способен держать температуру в спальне на десять градусов ниже окружающей, и мне этого достаточно. Мне нравится жара, но большинству волков она неприятна, поэтому Сэмюэль установил новый кондиционер и заплатил за него. А поскольку он думает не только о себе, то обычно оставляет температуру на удобном мне уровне.

Я посмотрела на термостат и увидела, что Сэмюэль передвинул его вниз до предела. Внутри не 42 градуса [23], но все равно неприятно. Весьма заботливо, учитывая, что снаружи на сто градусов выше, а мой трейлер построен в 1978 году; тогда еще не делали дома с хорошей изоляцией. Я установила более разумную температуру.

— Сэмюэль? Почему ты поставил такую низкую температуру? — спросила я, бросая куртку на диван.

Ответа не было, хотя он меня слышал. Я прошла через кухню в прихожую. Дверь Сэмюэля обычно заперта, но сейчас нет.

— Сэмюэль?

Я коснулась двери, и она приоткрылась примерно на фут, достаточно, чтобы я увидела лежащего на кровати Сэмюэля, все еще в больничной одежде. От него пахло дезраствором и кровью.

Рукой он закрывал глаза.

— Сэмюэль!

Я остановилась на пороге: пусть обоняние подскажет мне, что он чувствует. Но тем, что может сразу прийти в голову, от него не пахло. Он не рассержен и не испуган. Однако было что-то… От него пахло болью.

— Что с тобой, Сэмюэль?

— От тебя пахнет Адамом.

Он убрал руки и посмотрел на меня волчьим взглядом: зрачки белые, как снег, и окружены черным.

Это не Сэмюэль, подумала я, стараясь не паниковать и не делать глупости. Ребенком, как и другие дети в Осиновом Ручье, я играла с волком Сэмюэля. Только став много старше, я поняла, как это опасно с любым другим волком. И я бы чувствовала себя лучше, если бы эти волчьи глаза были в волчьем теле. Волчьи глаза на человеческом лице означают, что контроль за волком исчез.

Я видела, как срываются новые волки. Если это происходит с ними часто, их уничтожают ради стаи и всех их близких. Я всего один раз видела, как Сэмюэль сорвался, и это было после нападения вампира.

Я опустилась на пол, чтобы моя голова была ниже его. Интересное чувство — делать себя беспомощным в присутствии того, кто легко может разорвать тебе горло. Если подумать, то в последний раз я так вела себя тоже с Сэмюэлем. Но я делала это из чувства самосохранения, а не из-за какого-то подавленного стремления подчиниться доминирующему волку. Я притворялась — а не подчинялась по какому-то внутреннему побуждению.

Подумав так, я поняла: это правда. У меня нет желания подчиняться Сэмюэлю. В других, более благоприятных обстоятельствах это меня порадовало бы.

— Прости, — прошептал Сэмюэль, снова закрывая глаза рукой. — Тяжелый день. На развилке на 240 шоссе авария. Несколько парней, восемнадцати-девятнадцати лет, в одной машине. В другой — мать с младенцем. Все в критическом положении. Может, и выкарабкаются.

Он очень опытный врач. Не знаю, почему именно этот случай вывел его из себя. Я издала утешительный звук.

— Ужасно много крови, — сказал он наконец. — Ребенка изрезало осколками, пришлось наложить тридцать швов. Одна из сестер новенькая, только из колледжа. Она не выдержала на середине. Потом, спросила, как я научился держаться, когда жертвы дети. — В его голосе звучала горечь, какую я редко слышала. Я едва не ляпнул, что видел и похуже. И съедал их. Такой младенец — на один укус.

Теперь я могла уйти. Сэмюэль достаточно владел собой, чтобы не наброситься на меня. Может быть. Но я не могла оставить его в таком состоянии.

Яосторожно поползла по полу, наблюдая за ним, ожидая, что увижу, как напрягаются мышцы. Это означало бы, что он готов к прыжку. Медленно подняла руки, коснулась его. Он никак не отреагировал.

Будь это новый волк, я бы знала, что сказать. Но одна из обязанностей Сэмюэля в стае — помогать новым волкам в таких ситуациях. Яне могу сказать ему ничего такого, чего он и сам не знает.