Узы крови

Казалось, она выплыла из ниоткуда. Как огромная, перевернутая на спину рыба. И первой мыслью констебля было: если мы вытащим ее на борт, она нам все провоняет. Она была примерно в десяти ярдах по правому борту, и катер удалялся от нее. Если он откроет рот, то эта идиотская рыбина точно продлит их смену. Придется останавливаться и что-то с ней делать: втаскивать ее в катер или брать на буксир. В любом случае к Фло он попадет еще не скоро. Хрен с ней, он не обязан никому о ней докладывать. Ведь мог же он ее, в конце концов, не заметить? А что, если?.. Они уже порядочно отошли от нее.

– Сержант! – прокричал констебль Хиллер. – Двадцать румбов по правому борту какая-то огромная рыбина. То ли акула, то ли еще чего.

Дизельный мотор в сто лошадиных сил натужно взревел, и катер начал замедлять ход. К Хиллеру подошел сержант Гаскинс.

– Где она? – спросил он.

Неясный белесый предмет словно растаял под дождем.

– Была там.

Сержант Гаскинс тоже хотел побыстрее добраться домой. И тоже сначала не хотел связываться с этой идиотской рыбиной.

– Она что, такая большая, что помешает судоходству? – на всякий случай спросил он.

После короткой, но яростной борьбы с самим собой констебль Хиллер потерпел поражение.

– Да, – сказал он.

Патрульный катер развернулся и медленно направился к тому месту реки, где впервые им был замечен странный предмет. Он выплыл из темноты прямо по курсу катера так же неожиданно, как и в первый раз, и оба они застыли от удивления на своих местах. Это был труп молодой светловолосой девушки.

На ней ничего не было, кроме красной ленты, повязанной вокруг шеи.

39

В то время как констебль Хиллер и сержант Гаскинс выуживали из Темзы тело девушки, в десяти милях от них в другой части Лондона инспектор Макс Хорнунг входил в отделанный серо-белым мрамором вестибюль нового здания Скотленд-Ярда. Его распирало от гордости при одной мысли, что он входил под порталы столь знаменитого учреждения. И тем не менее и он сам, и все, кто нес службу в этом здании, были членами одного великого братства полицейских. Ему нравилось, что телеграфный адрес Ярда шел под кодом «Наручники». Макс весьма уважительно относился к англичанам. Его только немного коробило их неумение членораздельно общаться: диву даешься, до чего же они странно говорят на своем родном языке!

Дежурный полицейский учтиво спросил его:

– Чем могу служить, сэр?

– У меня назначена встреча с инспектором Дэвидсоном, – обернулся к нему Макс.

– Имя, сэр?

Медленно и раздельно Макс произнес:

– Инспектор Дэвидсон.

Дежурный с интересом взглянул на него.

– Вы инспектор Дэвидсон?

– Нет, мое имя Макс Хорнунг.

Дежурный сказал извиняющимся тоном:

– Простите, сэр, вы хоть немного говорите по-английски?

Пять минут спустя Макс все же попал в кабинет инспектора Дэвидсона, тяжеловесного увальня средних лет с пунцовым лицом и большими, желтыми, неровными зубами. Типичный англичанин, радостно подумал Макс.

– По телефону вы сказали, что вам нужны данные на сэра Алека Николза как одного из подозреваемых в убийстве.

– Да, одного из шестерых.

Инспектор Дэвидсон вопросительно уставился на него.

– А что, у него действительно рыльце в пушку?

Вздохнув, Макс еще раз медленно, чеканя каждое слово, повторил сказанное.

– Та-ак, – задумчиво произнес инспектор Дэвидсон. Затем после короткого молчания сказал: – Сделаем вот что. Я вас направлю в четвертый отдел банка криминальных данных. Если у них на него ничего нет, попробуем одиннадцатый и тринадцатый отделы – банки засекреченной криминальной информации.

Ни по одному из отделов сэр Алек Николз не проходил. Но Макс знал, где теперь искать нужную информацию.

Еще до прихода в Скотленд-Ярд, утром, Макс успел обзвонить нескольких финансистов, которые работали в самом Сити, финансовом центре Лондона.

Их реакция была однозначной. Когда Макс объявил, кто говорит, они почувствовали себя одинаково неуютно, так как у любого из работающих в Сити всегда есть что скрывать, а слава Макса как финансового цербера докатилась и до Лондона. Но едва Макс сообщил им, что ему нужна информация на кого-то другого, они из кожи готовы были лезть, чтобы помочь ему.

Два дня провел Макс, посещая банки, финансовые посреднические фирмы, кредитные и финансово-статистические организации. Но не с людьми, работающими в них беседовал он, он беседовал с их компьютерами.

Макс был гениальным компьютерщиком. Когда он садился за компьютерную клавиатуру, он был подобен виртуозу-пианисту. Неважно, какому языку был обучен компьютер, Макс знал их все. Он свободно общался как с цифровыми компьютерами, так и с компьютерами, обученными языкам самой разной степени сложности. Он знал ФОРТРАН и ФОРТРАН IV, чувствовал себя на равных с огромными Ай-би-эм 170, ПДП 10 и 11 и с АЛГОЛом 68.