В 16.50 от Паддингтона

— Ну что мне делать с этими бедолагами! — сказал доктор, опускаясь в потертое кресло. — Надо же быть такими трусами — такими глупцами… Никакого здравого смысла. Был у меня сегодня очень прискорбный случай… Женщина, которой следовало бы показаться мне еще год назад. Не тянула бы, ее могли бы успешно прооперировать. А сейчас уже слишком поздно. Меня это доводит до бешенства! Понимаете, в таких людях каким-то непостижимым образом уживаются два взаимоисключающих качества — героизм и трусость. Эта женщина испытывала адские боли и безропотно их переносила.., только потому, что панически боялась пойти к врачу, убедиться в том, что ее страхи оправданны. А есть и совсем иная порода.., те донимают меня по каждому пустяку.., у него мизинец, видите ли, распух, и якобы «адская боль», в общем, чуть ли не рак… А что в итоге? Занозил палец, работая в саду… Ладно, не обращайте на меня внимания. Мне просто надо было «выпустить пар». Так зачем я вам понадобился?

— Ну, во-первых, хотел поблагодарить вас за то, что вы посоветовали мисс Крэкенторп прийти ко мне с письмом, которое ей прислала вдова ее брата, по крайней мере, так эта француженка себя называет.

— А, вы об этом… Ну и как.., вас что-нибудь в нем насторожило? Ну если быть точным, я ей ничего не советовал. Она и сама порывалась это сделать. Но ее драгоценные братцы, разумеется, всячески ее отговаривали.

— Почему?

Доктор пожал плечами.

— Видимо, боялись, что эта дама и вправду может оказаться настоящей Мартиной.

— А как вы сами думаете: письмо действительно написала Мартина?

— Понятия не имею. Мне это письмо не показывали. Но, по-моему, это просто какая-то шустрая барышня.., ей, видимо, были известны некоторые факты, и она решила попытать счастья. Видно, надеялась сыграть на чувствах Эммы — вдруг любящая сестра возьмет и раскошелится. Но номер не прошел: Эмма не настолько доверчива. Она не примет с распростертыми объятиями вдруг объявившуюся невестку, не выяснив, что же та собой представляет… А почему, собственно, вас интересует мое мнение? — с любопытством спросил он. — Ведь меня это никоим образом не касается.

— Откровенно говоря, я пришел к вам совсем по другому поводу.

Доктор Куимпер заинтересованно поднял брови.

— Как я понимаю, — начал Креддок, — не так давно — в рождественские праздники — мистер Крэкенторп серьезно приболел.

Лицо доктора посуровело.

— Да, — сказал он.

— Кажется, желудочное расстройство?

— Да.

— Немного странно, верно? Мистер Крэкенторп как-то при мне так хвастал своим здоровьем, уверял, что переживет чуть ли не всех своих отпрысков. А вас, доктор, называл.., вы уж простите…

— Не стесняйтесь. Меня не слишком трогает, что болтают за моей спиной пациенты.

Куимпер улыбнулся.

— Сказал, что вы замучили его, простите, глупейшими вопросами. Выспрашивали не только что он ел, но даже кто эту еду готовил и кто подавал.

Доктор больше не улыбался, скулы его вновь отвердели.

— Продолжайте.

— Среди прочих, прозвучала и такая фраза: «Так со мной говорил, будто считал, что меня кто-то пытался отравить».

Наступило молчание, довольно долгое.

— Так у вас было.., такое подозрение?

Куимпер поднялся, несколько раз прошелся по комнате, наконец резко обернулся.

— Что вы, черт побери, хотите услышать? По-вашему, врач может бросаться подобными обвинениями, не имея конкретных доказательств?

— Я просто хотел бы знать — конечно, строго между нами — приходила ли вам в голову подобная мысль?

— Старый Крэкенторп обычно ест очень мало — он же на всем экономит… Но когда в доме собирается вся семья, Эмма угощает их на славу, балует всякими деликатесами. Результат — тяжелый приступ гастроэнтерита[32]. Налицо все симптомы…

— Понимаю. Но вы были абсолютно уверены в своем диагнозе? — продолжал настаивать Креддок. — Ничто вас.., скажем так.., не озадачило?

— Ну хорошо, хорошо! Да, я был озадачен! Вы это хотели услышать?

— Вы меня вконец заинтриговали, — сказал Креддок, — но что вас так насторожило?..

— Желудочные расстройства, конечно, бывают разные, но в данном случае помимо прочего были симптомы, более характерные при отравлении мышьяком, чем при обострении обычного гастроэнтерита. Вообще говоря, симптомы очень схожие. И более опытные специалисты — я ведь просто терапевт — не могли порой распознать отравления мышьяком и не колеблясь подписывали заключение о том, что смерть была следствием естественного заболевания.

— И к каким же выводам вы пришли, расспросив мистера Крэкенторпа?

— Похоже, мои опасения были совершенно не обоснованными. Мистер Крэкенторп заверил меня, что подобные приступы бывали у него и раньше, еще до того, как я стал его пользовать, и всегда по той же причине: после обильной и жирной пищи.

— И возникали всегда, когда в доме кто-то гостил?

— Да. Вполне разумное объяснение. Но, сказать по правде, мистер Креддок, я все никак не мог успокоиться.., и даже написал старику Моррису. Он был моим старшим компаньоном и подал в отставку вскоре после того, как я сюда приехал. Крэкенторп раньше был его пациентом. Я спросил у Морриса, что это за приступы и как он к ним относился.

— Ну и что он вам ответил?