В 4.50 из Паддингтона

После ухода Крэддока Люси стала медленно подниматься на второй этаж. Властный голос, лишь немного ослабленный болезнью, окликнул ее:

— Девушка! Девушка, это вы? Идите сюда.

Люси вошла в комнату. Мистер Крекенторп лежал в постели, со всех сторон обложенный подушками. Люси подумала, что для больного он выглядит удивительно бодро.

— Дом набит чертовыми медсестрами, — пожаловался мистер Крекенторп. — Крутятся здесь повсюду, важничают, то и дело меряют температуру, не дают есть. А ведь, наверно, в хорошенькую копеечку влетит их уход. Скажите Эмме, пусть она их всех выгонит. Вы сами можете прекрасно за мной ухаживать.

— В доме все больны, мистер Крекенторп, — сказала Люси. — И я не могу одна ухаживать за всеми, вы же понимаете это.

— Грибы, — сказал мистер Крекенторп, — дьявольски опасная вещь.

— Грибы были хорошие, мистер Крекенторп.

— Я вас не обвиняю, девушка, я вас не обвиняю. Такое случалось и раньше. Попадется одна поганка, и все. Никто в этом не разбирается. Я знаю, вы добрая девушка и нарочно такого не сделаете. А как Эмма?

— Чувствует себя лучше.

— А Гарольд?

— Ему тоже лучше.

— Так почему же Альфред отдал богу душу?

— Вы уже знаете, мистер Крекенторп, а мы думали, что вам не успели рассказать.

Мистер Крекенторп захохотал, и смех его был безудержным и радостным от переполнявшего его веселья.

— А я все слышу, — сказал он. — От старика ничего не скроешь. Так Альфред умер, да? Одним паразитом на моей шее меньше. Да и денежек он от меня теперь не получит. Они все ждут, что я умру, вы же знаете. А Альфреду особенно не терпелось меня похоронить. И бот он сам мертв. Я считаю, произошла интересная шуточка.

— Как вы можете, мистер Крекенторп! Нехорошо так говорить, — произнесла строго Люси.

Мистер Крекенторп снога засмеялся.

— Я их всех переживу! Вот увидите, моя девушка, вот увидите!

Люси пошла в свою комнату. Достала словарь и нашла слово «тонтина». Потом закрыла книжку и задумчиво уставилась в пустоту.

— Никак не пойму, почему вам захотелось прийти именно ко мне, — раздраженно сказал доктор Моррис.

— Вы ведь долгое время знали всю семью Крекенторп, — учтиво произнес инспектор Крэддок.

— Да, да, я знал всех Крекенторпов. Я помню до сих пор старика Джошуа Крекенторпа. Это был крепкий орешек и весьма неглупый. Сумел сколотить большой капитал. — Он поудобнее расположился в кресле и взглянул из-под косматых бровей на инспектора Крэддока. — Значит, вы наслушались идей молодого идиота Куимпера! Ох, уж эти мне усердные молодые врачи! В их головах всегда полно идей. Он вдолбил себе в голову, что кто-то пытается отравить Лютера Крекенторпа. Вздор! Мелодрама! У него и раньше были приступы гастрита, и я его лечил от них.

— А доктор Куимпер, — сказал Крэддок, — думает, что все не так просто.

— Доктор не должен заниматься раздумьями, этак далеко не уедешь. Во всяком случае, я могу различить мышьяковое отравление, если вижу пациента.

— Многие известные врачи не замечали мышьяковых отравлений, — напомнил ему Крэддок. — В деле о Гринбэроу, с миссис Реней, с Чарльзом Лидсом и с тремя членами семьи Уэстбэри. Всех их с почестями и по всем правилам похоронили. И ни один из врачей, лечивших их, даже ничего не заподозрил.

— Ну ладно, ладно, — смягчился доктор Моррис. — Значит, вы считаете, что я мог ошибиться? А я вот не уверен, что ошибся.

Он помолчал немного, подумал, потом спросил:

— Кто мог сделать это, по мнению Куимпера, раз уж на то пошло?

— Он не знает, — сказал Крэддок, — и не хочет гадать. Но вы сами знаете, что речь идет о крупном наследстве.

— Да, да, знаю. Наследство сыновья получат только после смерти Лютера Крекенторпа. А им деньги очень нужны, это правда. Но они не пойдут на убийство старика, чтобы добраться до денег.

— Пожалуй, не пойдут, — согласился инспектор Крэддок.

— Знаете, у меня свой взгляд на такие вещи, — сказал доктор Моррис. — Нельзя подозревать без достаточных оснований. Да, без достаточных оснований, — повторил он. — Но должен признаться, что все рассказанное вами меня потрясло. Мышьяк, и в больших дозах! Но я до сих пор не понимаю, почему вы обратились именно ко мне. Могу только уверить, что я раньше ничего не подозревал. Может быть, мне следовало бы призадуматься? Отнестись к желудочным заболеваниям Лютера Крекенторпа более серьезно? Но это было так давно!

Крэддок согласился с ним.

— Сейчас мне необходимо узнать побольше о семье Крекенторп. Нет ли у них какого-либо наследственного душевного заболевания?

Глаза из-под густых бровей остро вонзились в Крэддока: