В.А.М.П.

Он сократил расстояние между собой и соперником до минимума и, вложив всю внутреннюю мощь в кулаки, нанес два последних решающих удара один за другим. Первый пришелся в солнечное сплетение, промяв под собой влажную от пота кожу, второй был направлен четко в челюсть. Эти рекордные по своей силе удары с грохотом опрокинули габаритного Лося на канвас, приложив головой и плечами об пол.

И хоть тело его еще подрагивало, но сознание явно еще нескоро должно было вернуться к поверженному бойцу.

Над ним склонился рефери, отсчитывавший роковые секунды. Но Лось даже не двигался, и из его раскрытого рта не вырывалось ни единого звука. После таких ударов не каждый мог подняться.

Герман почувствовал ледяную волну страха, пронесшуюся по его телу за мгновение и отрезвившую разум, подернутый какой-то кровавой пеленой ярости.

«Что же я натворил?» – с ужасом подумал он и поймал обеспокоенный взгляд Жеки, который схватился побелевшими пальцами за край ринга и, казалось, даже дышать перестал.

– Медноголовый побеждает в этом бою! – раскатисто воскликнул судья. И практически сразу же его голос потонул в криках и возгласах ликовавшей публики.

Катмен выскочил на ринг, грубо схватив за запястье Германа, который покорно подчинился другу, и, расталкивая толпу, протащил его до самой раздевалки. Им не давали прохода, требуя сфотографироваться на голосмартфон или отдать пропитанные кровью и потом бинты, но Жека сердито распихивал людей.

Едва оказавшись в тесной комнате, он первым делом бросил в Германа его сумку с одеждой и вещами.

– Живо! Накинь что-нибудь и уходи отсюда! – зачастил Жека. – За эту победу Султан обязательно захочет с тобой поквитаться!

Он вытащил из кармана штанов узкий нож и резким движением срезал с рук Германа бинты, освобождая его сбитые кулаки.

– Что на тебя вообще нашло?! Ты ведь должен был лечь в шестом раунде!

– Это уже не так важно. Что ты будешь делать? Тоже в бега бросишься? – торопливо спросил Герман, накидывая на тело свою кожаную куртку.

– У меня здесь команда и боец! Я не могу их бросить!

Жека быстрее вытолкал Германа из раздевалки обратно в нутро провонявшего потом и паром зала. Он вел его к выходу, оглядываясь по сторонам и лавируя в толпе. Сейчас встретиться нос к носу с озлобленным Золтаном было бы не самым хорошим вариантом.

Уже практически у самых металлических створок Герман неосторожно столкнулся с каким-то мужчиной в желтом. Тот упал на пол, опрокинув нескольких стоявших рядом гостей. И Герман было протянул руку, чтобы помочь подняться этому смутно знакомому типу, но Жека нетерпеливо дернул его за рукав:

– Тебе что, жить надоело?! Поторопись!

Герман так и вылетел вместе с другом из заброшенного цеха сжимая в руках свою сумку и не оглядываясь назад. Пробежав через весь двор под взглядами отдыхавших на улице гостей, они выскочили через ворота на улицу. И только тогда Жека остановился, развернувшись лицом к Герману.

– Уезжай из города сегодня же. Мне не говори, куда собрался. И номер лучше опять смени, – приглушенно заговорил катмен.

– Он же тебя убьет, Жека.

– Обо мне не беспокойся. У меня в городе есть связи, есть, куда податься и где затаиться.

– И все же…

– Уезжай, Герман. – Катмен крепко сжал запястье друга, прощаясь. – Рад был тебя видеть, пусть и на такой краткий промежуток. Береги себя.

Он развернулся и бегом поспешил обратно в сторону арены, откуда доносился шум голосов и чьи-то отдельные выкрики. Герман несколько секунд смотрел вслед своему верному другу, а после и сам быстрым шагом направился вдоль по улице, прочь от этого места, прочь от собственного триумфа и денег, которые ему полагались за бой.

Наверное, со стороны он очень странно выглядел в тот момент: с опухшим избитым лицом, покрасневшими кулаками, в продуваемых ветром ярко-красных боксерских шортах и наглухо застегнутой кожаной куртке. Но людей на улице в такое позднее время уже совсем не было, и Герман мог не волноваться, что его примут за какого-нибудь маньяка или бомжа.

Ему хотелось затеряться на городских улицах, остаться наедине со своими мыслями и обдумать все пережитое на ринге. Засунув руку в карман куртки, Герман достал компактную упаковку сбалансированного питания, которое купил еще по дороге на бой в каком-то автомате. Надо было что-нибудь пожевать, чтобы восстановить потраченную в схватке энергию. Надкусив коричневый батончик и прожевав его, он поморщился.

«Фу! Какая гадость! Да как это есть можно?»

На вкус батончик напоминал гниль, и Герману очень хотелось выбросить его, но профессиональный спортсмен в нем упрямо твердил, что надо было вернуть потраченные калории. С трудом дожевав до конца содержимое упаковки и проглотив его, Герман едва сдержал рвотный позыв.

Высокая кирпичная стена неожиданно закончилась, мелькнули последние здания ангаров и цехов, и вперед до самого конца улицы потянулась сетка с металлическими опорами. За ней пролегали пути старой железной дороги, и Герман, отогнув один из краев латаной-перелатаной сетки, пролез в проделанную дыру.