Читаем В Бога веруем полностью

Не такой уж знойный. Нужно было теплее одеваться. Куда еще теплее, или вы в июне месяце не постыдитесь надеть пальто, что подумают о нас иностранцы? Иностранцы не подумают о нас ничего — у них давно все обдумано, — но если в вашем сознании воспаление легких как-то согласуется с заботой о чести города, это только похвально. Держите марку. Берите, у нас еще есть. Теперь смотрите: видите, мент стоит на углу? Ой, вы сейчас скажете, что и мент — манихей! Ну, ну, не кричите так. Видите, значит, мента? Ну что, обычный мент. Вид у него такой, как будто он все время спит в одежде и при этом не высыпается. Рост — унижающий идею постовой городской службы, на лице — непоказное безразличие к нашей и вашей свободе. А из кармана что торчит? Наши и ваши деньги, наверное; чему там еще торчать. Не смешите, деньги надежно припрятаны. А торчит белый мятый бумажный угол книжонки, брошюрки — что, вы думаете, это такое? Это? … может, разговорник, который нашим ментам дали в дни юбилея, чтобы они приличным образом мальтретировали туристов? Нет, это не разговорник — хотя тоже в своем роде затея. Следовательно, какая-то новая инструкция, сборник нормативных документов? Да где вы видели, чтобы силы правопорядка носили с собой нормативные документы? Это катехизис. Что? Основы манихейства в вопросах и ответах. Например: “Что есть человек? — Человек есть опечаленное тело”. “Что есть смерть? — Смерть есть помысел опечаленного тела”. “Что есть закон? — Закон есть естественное следствие беззакония”. А не причина часом? Ага, теперь вы будете спорить с катехизисом! Очень надо… выходит, Аристид Иванович подался в Филареты? С чего вы взяли, что Аристид Иванович будет пачкать себя составлением катехизисов? Кто тогда? Ну кто, неужели не найдется в числе учеников Иуды. Был такой букашка, Петя Транс, вот он и написал все, что нужно, по заказу Комитета по делам мироустройства, а Комитет отпечатал солидным тиражом и раздал всем, кому надлежит. А почему ментам надлежит? Потому что хуже от этого они не станут, а начальству все будет веселее. А что за Комитет такой? Вы не знаете, что такое мироустройство? Мы не знаем, какие у мироустройства могут быть дела. А, так этого никто не знает. Резонно… интересно, этот мент прочел, что там написано? А вы спросите у него что-нибудь, сразу поймете. Стойте, не бегите! Шутка!

Фу, что за нервы у современных людей… мы и сами не сунулись бы к нему ни с какими вопросами ни за какие коврижки. Смотрите, вот здесь когда-то стояли местные Пикассо, позоря нас перед иностранцами своими шедеврами. Так вот, они и сейчас стоят. А вы на шедевры взгляните. Боже правый! Это пейзажи родного города или чьей-то черной души? Сощурьте глазки, и вы увидите, что это та же россыпь тех же грязных клякс с тем же мастерством символизирует нечто новое (творческий поиск — конечно, по случайности — совпал с оживлением начальственной мысли): вот плоды упали, созрев, на почву, вот клин манихеев. Да как могла начальственная мысль оживиться таким манером? Как! вы не знаете, что такое клин манихеев? По их учению, на севере находится царство добра и света, на юге — мрака и материи, мрак клином вдается в свет, можете, если не доверяете чужой интуиции, взглянуть на карту. Или в газетку. Вот здесь, кстати, когда-то стояли патриоты со своей прессой. И сейчас стоят! Да… лица те же, а пресса другая — даже, гляньте, затесался журнал сатанистов “Василиск”. Забавно. Нет, это не забавно, это отвратительно! Да ладно вам… ну-ка возьмем у тетки листовку для ознакомления. (Какие безумные невидящие глаза у этой женщины, вы заметили, и руки, как два куска дерева — ногти глубоко утоплены в грубой коре, зато они длинные, ярко накрашенные — а ниже рук — чулки и обувь, от которых в смущении отводишь взгляд.) А что написано? Ах, все-таки любопытство побеждает брезгливость? Написано: “та-та… люблю твои фонтаны и трамваи, мосты, гранит священных берегов, люблю сады, дворцы, музеи, бани, ты — плод любви и рабского труда”. А что, неплохо! Это псалом. Простите?


о памятных датах

Помимо прочего, им понадобились псалмы. (Творчество царя Давида Аристид Иванович, как помните, отверг. Почему? Сказал, что оно скомпрометировано протестантской этикой. И это плохо? Да, хуже не придумаешь.) И псалмы не замедлили: во-первых, Петя Транс кое-что набросал расторопно, во-вторых, народ у нас любит сочинять — только клич кинь. Насочиняли, теперь поют. Каждый день поют? Не каждый, а в день Гнева.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне / Детективы
Я хочу быть тобой
Я хочу быть тобой

— Зайка! — я бросаюсь к ней, — что случилось? Племяшка рыдает во весь голос, отворачивается от меня, но я ловлю ее за плечи. Смотрю в зареванные несчастные глаза. — Что случилась, милая? Поговори со мной, пожалуйста. Она всхлипывает и, захлебываясь слезами, стонет: — Я потеряла ребенка. У меня шок. — Как…когда… Я не знала, что ты беременна. — Уже нет, — воет она, впиваясь пальцами в свой плоский живот, — уже нет. Бедная. — Что говорит отец ребенка? Кто он вообще? — Он… — Зайка качает головой и, закусив трясущиеся губы, смотрит мне за спину. Я оборачиваюсь и сердце спотыкается, дает сбой. На пороге стоит мой муж. И у него такое выражение лица, что сомнений нет. Виновен.   История Милы из книги «Я хочу твоего мужа».

Маргарита Дюжева

Современные любовные романы / Проза / Самиздат, сетевая литература / Современная проза / Романы