В бой идут 2

— А ты не жадись, — вмешалась Светлана. — Оно себя окупит. На этом Турнире кто-то весьма влиятельный играет в свою игру. Если мы его не вычислим, он нас сожрет и не подавится. И, кроме того, если я не ошибаюсь, этот таинственный незнакомец за столом отнюдь не единственный игрок. Кто-то ведет против него контригру, и этого второго тоже очень желательно вычислить.

— А с чего это тебе второй померещился? — тут же вскинулся Митрич.

— А вот давай Тарас со старостой поговорит, и я тебе отвечу. Хорошо? Иди, Тарасик. Иди.

Тарасик ушел.

Светлана взялась за меня.

— А ты, Митя, что думаешь про здешние «Молоди»? Что это за «соседи» такие?

— На самом деле у меня соображений не очень много. И к тому же кое-что уточнить надо, — пробормотал я — Я буквально на пять минут выскочу.

Быстрый поиск в Сети не менее быстро подтвердил мои догадки. Я вновь вошел в игру, где мои сотоварищи лениво болтали в ожидании нас с Тарасом.

— Ну все, я готов.

— Давай, излагай — кивнул Митрич.

— На самом деле излагать особо нечего — пока что у меня одна-единственная догадка и две, условно говоря, культурологические справки. Начну я, с вашего позволения, с догадки.

— И это правильно, — вновь прокомментировал Митрич. — Доклад надо начинать с главного тезиса, а потом, если сразу под арест не отправили, уже можно и подробности изложить. Давай, Мить, жги. Опять час про историю рассказывать будешь?

— Не, сейчас не буду. — усмехнулся я. — Не о чем мне пока рассказывать. Прежде всего я бы хотел обратить ваше внимание на слова Ганеши. Вы помните, что он сказал в качестве подсказки?

— Что-то там про то, что он на чужую территорию забрался, — заявила Семеновна. — На соседскую делянку забрёл, поэтому и смывается, пока не застукали. Надо соседей Индии посмотреть, с кем она там граничит. Я только Пакистан помню, у них там вечные разборки на границе были.

— Вот! — поднял палец я. — На самом деле Петька его спросил, чья это сказка, а он ответил — «не индуистская». Заметьте — не «индийская», а «индуистская».

— И что это значит? — поинтересовалась Татьяна.

— Наверное, то, что речь идет не о странах, а о религиях, — вдруг ответил Петька вместо меня.

— Именно так, Петя, — улыбнулся я. — И я почти уверен, что эта религия — буддизм. То есть темой Турнира является что-то напрямую связанное с буддизмом.

— Почему именно буддизм? — жестко спросила Светлана.

— Смотри сама, — пожал плечами я. — Ро, сколько я помню, та боевая палка, которую Ганеша подарил, тебе отошла?

— Да, — кивнула Татьяна.

— Покажи.

Татьяна извлекла из инвентаря подаренное оружие, или, точнее, сооружение — с двумя наконечниками, бунчуками[105] и позвякивающими кольцами.

— Все видят, как оно называется? — поинтересовался я.

При взгляде на посох всплывало только четыре слова — «Чань бо. 2 уровень». Без всяких подробностей. А вот характеристики были очень неплохими. Да что там, с чёрту скромность — офигительные были характеристики! И на атаку, и на защиту. Особенно приятно было то, что и грабли, и неведомое «чань-бо» были масштабируемыми предметами, то есть их уровень будет расти вместе с владельцами. Все это придавало нашей команде уверенность, что оба наших контактных дамагера будут в полном шоколаде до конца игры, а в случае победы и сохранения командой снаряжения у Ро и Квин никогда не будет болеть голова о хорошем оружии в «Альтернативном мире».

— Ну видим, — кивнула Семеновна. — Какое-то чань-бо. И что? Мить, хорош интриговать, вступление затянулось. Давай уже, колись — что это за птица.

— Это шест чань-бо. Боевой посох буддистских монахов. Слово «бо» означает «посох», «чань» — лопата. Иногда называется «фанбьянчань» — «монастырская лопата» или просто «чань». Как вы уже догадались, ведет свое происхождение от банальной лопаты.

— Да уж догадались, — мрачно подтвердила Татьяна. — У Ольги — боевые грабли, у меня — боевая лопата, что там дальше будет? Боевой рубанок для Патрика? При умелом использовании состругивает половину головы врага!

— Зря иронизируешь, — парировал я. — Я не большой спец в холодном оружии, но даже я знаю, что масса видов оружия представляет собой не что иное, как переродившиеся мирные инструменты. Особенно в Азии, где часто простолюдинам под страхом смерти было запрещено владеть боевым оружием. Вот и возникали всякие боевые серпы и боевые косы, про боевые молоты я уж молчу. Те же популярные в моей молодости нунчаки — не что иное, как трансформировавшийся крестьянский цеп для обмолота зерна. Причем сначала они были гораздо больше и служили, в основном, для сбивания всадников с коней.