В боях за Октябрь

Город моментально превратился в вооруженный лагерь. Потянулись отряды к Московской заставе. В районах вооружались все новые силы. Не носил оружия лишь тот, кому его нехватило. Штабы, не покладая рук, сколачивали отряды, налаживали снабжение. Сами заводы заботились об обеспечений всем необходимым своих отрядов, ушедших к Пулкову. Воодушевление и единство воли у рабочих было громадное. В рабочих низах исчезли все партии: классовое чутье взяло верх. На заседании нашего Выборгского районного совета делегаты-рабочие — эсеры и меньшевики — проклинали своих вождей, каялись в своем заблуждении и грехах против рабочей революции и клялись защищать ее против всяких Керенских, Черновых и Данов. Большинство из них действительно честно исполнило свой пролетарский долг в рядах с нами под Пулковым и далее потом на многочисленных фронтах гражданской войны.

У Московской заставы было особенное оживление. Здесь в доме № 120 по Забалканскому проспекту помещался районный военно-революционный комитет. Он имел прямую связь с полевым Пулковским штабом и его именем давал боевые назначения толпившимся у заставы отрядам. Массе красногвардейцев в кепках, блузах и пиджаках, с подсумками на пояске и винтовками в руках не ждалось. Торопились получить направление и двинуться вперед, чтобы скорее отогнать назойливого, а главное никому уже не нужного Керенского с царскими Генералами.

— Надо дело делать, а тут мешают…

Сомнений в успехе не возникало. Настроение было приподнятое, бодрое, даже веселое. Мрачность, и суровость предоктябрьских дней исчезла. Наоборот, заметно было нетерпение, торопливость. Скорее хотелось рассеять угрозу, нависшую над своим родным Питером.

Получив от председателя Военно-революционного комитета, рабочего-прапорщика, приказ, шли по шоссе к Пулкову. Отряды обгоняли грузовики с боеприпасами, санитарными летучками, продуктами.

В руководстве Красной гвардией в это время была уже стройность, ясно чувствовалась организованность тыла. Направление из районов отрядов, припасов, продовольствия шло от Центральной комендатуры Красной гвардии из Смольного, а дальше через районные штабы в «комендатуру укрепрайона» у Московской заставы и наконец в Пулковский полевой штаб. Конечно было немало и ошибок. Но надо принять во внимание, что все эти штабы, начиная от комнаты в первом этаже Смольного и кончая Пулковским, были еще малоопытны, не всегда успевали например полностью наладить связь, не всегда были в силах направить движение и боевую работу всех отдельных отрядов. При такой оргайизации и руководстве всякая армия подневольных солдат неизбежно потерпела бы поражение. Но на подступах к Питеру стояла армия революционных трудящихся, в которых каждый боец понимал свою задачу и бился за свое собственное дело. Перед глазами каждого бойца стояло будущее советское государство. И эта армия победила.

28 и 29 октября произошли два главных боя: у станции Александровки и у Пулкова, километрах в пяти от города. Гарнизон Питера, кронштадтцы, гельсингфорцы еще не собирались полностью, а потому весь первый особенно сильный удар казаков был принят на себя красногвардейскими отрядами и только-что приехавшими с северного фронта матросами с затонувшего крейсера «Слава».

Лаву казаков Краснова ожидали у станции Александровка не цепи, не колонны, а стоявшие во весь рост группы рабочих. Они не знали правил полевого боя, но знали, что делать, и знали, как умирать, если это нужно. Позади был Питер — коммуна, первый город, родина рабочих. Его надо было отстоять, и этого сознания было довольно, чтобы не двинуться ни шагу назад.

Поперек шоссе стояли и принимали на себя главный удар леснеровцы (завод «Старый Леснер») во главе с подпрапорщиком Соловьевым [5]. Когда лава казаков приблизилась, красногвардейцы не удержались, бросились навстречу и своими спаянными, безумно храбрыми группками врезались, как клинья, в массу наступавших. Групповой бой, которому сейчас обучается Красная армия, был применен в этом бою впервые, применен без всякой подготовки и обучения ему, потому что вытекал из самой природы милиционной армии и вооруженного народа. Революционный подъем и этот новый способ боя дали победу. Враг был сначала удивлен, а потом смят и покатился назад.

На левом фланге у Пулкова матросы «Славы» брали грудью бронепоезд, потому что тоже понятия не имели о полевом бое, на врага шли во весь рост, с гордостью отказываясь «ложиться в грязь» и двигаться перебежками. Только потом, поняв, что большие потери вызваны именно этим презрением к грязи, они стали ложиться, но и то пред тем вооружались снопами и раскладывали их, прежде чем лечь на землю.

Карательный корпус, как называл свои войска Керенский, отступал. Революционный Петроград наступал на Царское село, которое и было 30-го занято. Керенский скрылся.