В чекистской операции "Трест"

Дело было в том, что один из наших видных секретных сотрудников при переходе из Финляндии допустил как будто небольшую, но грозившую общим провалом ошибку, и я немедленно доложил об этом Мессингу. Тогда — единственный раз — Станислав Адамович решения не принял, велел вернуться на заставу и ждать вызова. Через пару дней Паэгле по телефону приказал мне выехать в урочище Медный Завод для отбора недостающих бревен на постройку нового здания заставы. Прибыв туда, я понял, что меня ждет проверка. На обочине шоссе стояла большая легковая машина, и в кустах сидели три человека — Мессинг, Шаров и один с бородой — Артузов, как мне сказали, все в кожаных пальто и с маузерами. Понимал я, что тот, виновник дела, пользуется несравненно большим доверием и что мой голос — если наши показания не совпадают, — будет только жалким писком. Произошло худшее — виновник обвинял меня.

В таких обстоятельствах свидетелей не бывает и истинность устанавливается только добропорядочностью проверяющих, их равным отношением к проверяемым, независимо от их прежних заслуг или служебного ранга и, конечно, — логикой. С. А. Мессинг и А. X. Артузов так и подошли к делу, оправдали меня, но решительно отклонили мое требование не посылать этого человека больше через мое «окно».

— Когда нужно, мы его пошлем, и вы делайте вид, что ничего не случилось. Ясно?

Приказ есть приказ, и я подчинился. Правда, у моего «окна» этот человек появился еще только раз — туда и обратно.

В тот раз в кабинете Мессинга, кроме обычных Салыня и Шарова, был еще кто-то из москвичей — Пилляр или Стырне, точно уже не помню. Разговаривал со мной только Мессинг. Остальные молчали, и было заметно, что обо всем уже договорено и мне остается только выслушать решение.

— Как прошел Радкевич и баба эта?

— Радкевич еще вчера прошел, а эта женщина сегодня, около полуночи. Он, как обычно, был «под мухой», но не сильно пьян и не шумел. Она жаловалась, что вода высокая и холодная, разделась, и ее одежду пришлось через речку перенести мне. Саквояжа опять не доверила — сама в руке держала. В ее поведении ничего особенного не заметил. Была, возможно, более спокойная, чем обычно…

— А знаете, что и она, и Радкевич имели специальное задание тщательно еще раз проверить ваше «окно»? Говорите, ничего особенного не заметили?

— Нет, ничего не заметил. Правда, и времени для беседы оставалось не больше часа.

— Сильно устали?

— Не особенно, но все же две ночи опять…

— И еще впереди по крайней мере три бессонные ночи. А теперь послушайте внимательно. О вашей работе знает Феликс Эдмундович и высоко ее оценивает. Потому вам и доверяется задание чрезвычайной важности: сегодня переправьте в Финляндию вашего старого знакомого, Якушева. Вернется он обратно завтра, и в следующую ночь к нам переходит человек, который по нынешним условиям в сто раз важнее Савинкова. На какую бы станцию, по вашему мнению, лучше всего его поставить? Нам, — кивок головы в направлении москвича, — рекомендуют Песчаную.

Выбор станции мне не понравился, и я высказал сомнение в целесообразности менять станцию. Люди, «гости» наши, знают Левашово и Парголово, и дорога туда очень хорошая, глухая лесная вдоль Выборгского шоссе…

— Ну что ж, Парголово так Парголово, — и с Мессингом все согласились. — Этого господина — фамилии его я вам не назову — в пути следования никто не должен видеть, он не может исчезнуть в пути, не может быть убит. Как самая крайняя мера — разрешаем вам нанести ему ножевые раны, но не смертельные. Никакие случайности не могут иметь места! Никакие! Вся охрана по пути вашего следования и на станции Парголово будет снята, а за все остальное ответственность несете только вы, и подчеркиваю, — если он будет убит кем бы то ни было или сбежит, вас постигнет самая суровая кара. Не исключено возвращение этого господина в Финляндию, и поэтому чрезвычайно важно, чтобы он вашей настоящей роли не понял. Если все сделаете, как наметили, то вас ждет высокая награда. Вы все хорошо уяснили?

А что ж тут уяснять? И так все ясно. Хочешь кары — ошибись. Не хочешь — не делай ошибок! И я ответил уверенно — все будет в порядке!

Показали мне двух чекистов, из Москвы, должно быть:

— Посмотрите внимательно, чтобы после узнать. Только этим товарищам, и больше никому, вы имеете право передать того господина из Финляндии в тамбуре последнего вагона первого утреннего поезда на станции Парголово. Билет купите вы. Запомнили?

— Да, запомнил.

Переброска Якушева в Финляндию и через сутки оттуда к нам не требовала больших усилий. Две бессонные ночи, и только.