В чьих интересах действует Путин

Меня упрекают в том, что я много времени уделяю убийству Немцова. Я был бы не против этих упреков, учитывая личность Немцова, но только, если бы Немцова расстреляли по приговору действительно народного суда и после того, как суд тщательно изучит его дело. Но я против того, чтобы на наших улицах какая-то сволочь убивала кого-либо по своим прихотям, я против того, чтобы такое творилось при любой власти. А у меня нет доказательства того, что убийцами Немцова была не сволочь, убивающая за деньги, и не заказала его убийство еще большая сволочь.

Я решительно против того, чтобы у нас вместо следователей, прокуроров и судей были мерзавцы, фабрикующие уголовные дела против заведомо невиновных. На меня сфабриковал дело полковник ФСБ, бывший секретарем парткома в КГБ, смотрящий на себя как на «профессионала, который нужен при любой власти». При народной власти такие профессионалы не нужны, и нужно уже сейчас знать, в чем эти мерзавцы «профессионалы».

Дело об убийстве Немцова ведет следователь И. Краснов, ранее известный фабрикацией дел против русских националистов. Профессионал! Иван Миронов, оправданный судом присяжных, дает портрет этого «профессионала» в своей книге «Замурованные».

«Наконец появился подлинный хозяин кабинета, чье имя красовалось на коридоре возле двери: Краснов Игорь Викторович.

В старшем следователе по особо важным делам Генеральной прокуратуры Краснове было больше от Маньки Облигации, чем от Жеглова. Бабья манерность, бесстыдная вертлявость и витринный лоск содержанки сливались воедино в советнике юстиции. Он походил скорее на дорогого адвоката или финдиректора какой-нибудь добычи. Его костюм, в отличие от ублажавшего ментов чаем шны-ря-модника, на отливе был идеально подогнан по фигуре и тянул явно не на одно месячное жалованье сотрудника Генпрокуратуры. Из пиджачных рукавов то и дело выныривали золотые запонки на белоснежных манжетах сорочки. На правой руке подполковника болтался турбийон, нескромно отливая сапфировыми бликами.

— Поаккуратней не могли? — укоризненно бросил Краснов, ни к кому не обращаясь, кидая на стол предназначенную явно мне коробку с салфетками, разукрашенную фиалками. — Это что, по-вашему, больница?

— Оказание сопротивления при задержании, был вооружен, сами понимаете, — лениво отозвался кто-то из ментов.

— Короче, пишите рапорта. Потом все свободны, кроме двоих для конвоирования гражданина Миронова на Петровку.

— Адвоката вызови, — голова болела и кружилась. Кровь, наполнявшую рот, приходилось сглатывать, и от этого речь давалась с трудом.

— Набери его адвокату, пусть подъезжает, — приказал Краснов «курьеру», даже не взглянув на него.

Однако парень, прирученный к определенной интонации шефа, тут же бросился к телефону.

— Иван, — размеренно и вкрадчиво зажурчал Краснов, профессионально отрабатывая на доверии. — Я хочу, чтобы ты понял всю серьезность своего положения. Тебе вменяются очень суровые вещи, которые по совокупности тянут минимум лет на двадцать, и то если тебя сочтут заслуживающим снисхождения. Как ни крути — «ван вэй ти-кет» или…

— Или что? — Пейзаж расплывался, а голос Краснова звонко бил по перепонкам.

— Или расскажешь, как все было. Если забудешь чего, мы напомним. Посидишь недельку на Петровке, пока будем оформлять твои показания. Пойдешь по делу свидетелем.

— Поцелуй меня в плечо? — Я харкнул кровью на вишневый ламинат.

— В смысле? — поперхнулся следак.

— Ну, ты же тоже издалека начал.

— Иван, зря хорохоришься. Этого никто не оценит. Заживо себя хоронишь. А ведь как все хорошо складывалось: карьера, наука, невеста, красивая, умная девушка. Забудь! Уже через год тюрьмы станешь инвалидом. И это даже без нашей помощи. Ну, а если нас разозлишь…

— Вот, возьмите, — Краснова прервал мент с отекшим лицом, сальными руками, в загаженной черными подтеками некогда красной куртке, положив на стол кипу разрисованной каракулями бумаги, мятой и заляпанной.

— Хорошо, спасибо, — Краснов брезгливо отодвинул подальше от себя ухоженными наманикюренными пальцами отчеты о моей поимке.

«Венским вальсом» Штрауса зазвонил телефон Краснова. Взглянув на экран, подполковник торопливо даванул кнопку.

— Слушаю, Дмитрий Палыч. Все отлично. Задержали, доставили, сейчас работаем. Хорошо, как сдадим на Петровку, сразу тебе наберу.

Краснов отключился.

— Иван, откровенно, шансов у тебя нет. Видишь, какие люди тобой интересуются. Дмитрий Павлович Довгий.

— Кто это? — мотнул я головой.

— Тебе лучше и не знать, — хмыкнул подполковник. — Если у такого человека нет сомнений в твоей причастности к столь тяжкому преступлению, считай, что тебя уже не существует.

— Свое-то существо этот твой Палыч надолго намерил?

— Мы — это система, которая позволяет стране жить и развиваться. И система эта и была, и будет.

— Лучше расскажи, сколько тебе с твоим другом, как его, Долбием, занес Чубайс?

— Иван, не усугубляй. — Краснов театрально провел рукой по волосам. — Хотя терять, по-моему, тебе уже нечего…».