В дебрях Африки

Обойдя снеговой хребет до северной его оконечности, направляемся к западу, через плоскую травянистую долину Семлики, и находим другое высокое плоскогорье, параллельное униорскому, но отдаленное от него Альберта-Ньянцой. В этой луговой стране также живут вперемежку, но строго придерживаясь своих исключительных специальностей, племена пастушеские и племена земледельческие. Но только с тех пор, как мы вышли из Усумба, скотоводы стали называться не ватузи, а ваньямбу, вахума, вайема, вавиту и вашвези. Может быть, в прежние времена они заимствовали эти названия от местного земледельческого населения, но теперь, где бы то ни было, среди балегга ли или в Анкори, среди бавира, ваганда или в Униоро, они продолжают называться не иначе как ватузи, вахума или вашвези. В Карагуэ, Анкори или Усонгоре они составляют высшие классы населения. Потомки их властвуют в Ихангиро, Ухайе, Уганде, в Униоре; но коренное население этих стран состоит из смеси зулу с западноафриканскими племенами и потому занимается преимущественно земледелием. Когда такие племена, как баганда, васога и вакури, предоставленные собственным силам, крепнут, процветают и размножаются, то для уразумения причин этого стоит лишь взглянуть на размеры озера Виктории-Ньянцы и мы увидим, что им некуда было итти дальше, и волна переселенцев, перешагнув через коренных обитателей, направилась в обход, к западу и востоку, а по пути на юг заронила там и здесь немногих своих представителей, которые с течением времени настолько смешались с земледельческими племенами, что утратили все свои исконные признаки.

Униорское предание гласит, что вашвези пришли с восточного берега Виктории-Нила. Переходим за реку и видим, что между нами и Абиссинией нет ни великих озер, ни непрерывных горных цепей, так что ничто не мешало здесь варварским ордам двигаться к югу: почва тощая, климат сухой, пастбища скудные, все население поголовно занимается скотоводством. Но первоначальные племена, некогда заселявшие эти страны и подобные тем, что населяют бассейн Конго и восточное побережье, были задержаны в своем стремлении распространяться на юг наплывом пришлых элементов и до такой степени подавлены высшею индо-африканской расой, что все громадное плоскогорье от Виктории-Нила до залива Адена заселено народами, просто повторяющими издавна установившийся тип, который можно назвать галла-абиссинским, эфиопским или индо-африканским. Этого беглого очерка, надеюсь, будет достаточно для того, чтобы несколько подготовить читателя к дальнейшему рассказу об вахумах, прямых потомках тех самых эфиопов, которые вот уже пять тысяч лет, как наводняют Африку на восток и на запад от Виктории-Ньянцы, в поисках пастбищ перегоняя свои стада с места на место.

Я намерен поговорить о вахумах на основании того, что мы видели и слышали в бытность нашу среди подданных Кавалли.

На запад от высот Кавалли перед нами расстилалось пространство более чем на тысячу километров. Хотя местами оно было населено довольно густо, но вид был до того обширен, что присутствие человека было почти незаметно, исключая самых ближайших к ним мест. По сравнению с горными хребтами и мощными изгибами поверхности что значили какие-нибудь кучки хижин соломенного цвета, разделенные между собою широкими пространствами, на которых местами пестрели участки возделанной земли, взрытой трудолюбивыми бавира.

В первое время житья в Кавалли мы искренно наслаждались этим открытым пейзажем, бесконечною далью лугов, волнующейся линией холмов, смелыми очертаниями горных кряжей и отдельных высот, уютных долин и широких полей. Свалив с плеч тяжелую заботу о насущном пропитании, зная, что тут привольны места, где вдоволь всяких яств, хлеба и мяса, я от всей души любовался созерцанием этих спокойных картин и наблюдал, как порывами свежего ветра с Ньянцы клонит сочную траву, как она трепещет, волнуется и выказывает при этом бесконечное разнообразие своих зеленых оттенков. После нашего долгого странствования по лесам, это было зрелище, необыкновенно успокоительное для нервов.