В дебрях времени

Мастодонт продолжал ожесточенно проталкивать свой грузный торс между стволами, когда полуистлевший исполин начал медленно, как это бывает на экране при замедленной съемке, падать, обламывая соседние сучья и разрывая сомкнутый полог листвы. Но он не упал. Придавив спину мастодонта, он навалился на стволы и ветви живых деревьев и остановился в наклонном положении, раскачиваясь и вздрагивая.

Я не берусь судить о вокальных возможностях современных нам слонов, но зажатый в тиски между огромными стволами мастодонт взревел так, что у меня подогнулись колени. Объединенные джазы всего мира не могли бы извлечь из своих шумных инструментов ничего более пронзительного и оглушающего. Затем рев прекратился. Живая гора пыхтела, ворочалась и сотрясала прижавший ее тяжелый ствол. Мастодонт рухнул на колени, и его бивни зарылись в землю. Сырое прогнившее дерево, постепенно опускаясь все ниже, всей тяжестью давило на несчастное животное... И снова грозный и жалобный рев огласил джунгли.

Я кинулся бежать, не думая ни о чем, стремясь только уйти, не слышать этих ужасных воплей. Силы начинали мне изменять. Я спотыкался о корни, падал, запутавшись ногами в стеблях вьющихся растений, вскакивал и снова бежал, бежал, бежал. Потом под ногами у меня оказалась тропа. Прохладный сумрак начинал густеть - оттого ли, что день клонился к закату, или потому, что тропа уводила меня в глубь олигоценовых джунглей...

НЕОЖИДАННОЕ СПАСЕНИЕ

Тропа, покрытая неясными следами, вела в низину, тонувшую в белом саване тумана. Клочьями серой ваты висел он, цепляясь за колючки зарослей. Иногда все пропадало за белесым маревом. Несколько раз я ударялся головой и грудью о низко нависшие ветви.

Безмолвие дремлющих джунглей нарушил зловещий крик потревоженной птицы, где-то в стороне мне почудилось приглушенное хлопанье крыльев. Позади возник вкрадчивый, нерешительный шорох, он то стихал, то возобновлялся. Неприятно и пугающе проскрипело дерево...

И вдруг громкий захлебывающийся кашель и пронзительный истошный хохот сумасшедшего прокатились над низиной. "Что это?! - срывающимся от волнения шепотом спросил я себя. - Какая-нибудь древняя гиена? А может быть, и что-нибудь похуже?"

Современные нам гиены поедают падаль и нападают даже на львов, если те ослаблены болезнью. Древние же гиены, более крупные, чем теперешние, могли объединяться в стаи и преследовать вполне здоровую добычу. С другой стороны, гиены - и в джунглях?

Звенящие рои москитов продолжали виться вокруг меня. Я повернул и, следуя едва приметной тропой, пошел искать машину. В ушах стоял несмолкаемый перезвон капель в листве пропитанного сыростью леса. Местность полого повышалась. Туман рассеивался, становилось светлее. Слева протянулись желто-зеленые заросли бамбуков. Я продирался через поросли низкорослых веерных пальм, когда слабый хруст и ослабленный расстоянием едкий запах зверя заставил меня остановиться. Инстинкт подсказал мне, что это хищник.

Я мгновенно присел и беззвучно повалился боком в сторону от тропы под укрытие папоротников. Лежать было мокро и неудобно, но я не смел пошевелиться. Храп и тягучий гортанный крик, как бы стелясь по земле, докатились до меня. На сиренево-зеленом фоне лиан и кустарников, среди хаоса тусклых бликов и мутноватого света, скользнул длинной пологой дугой, весь распластавшись в широком упругом прыжке, крупный зверь, весь в продольных переливчатых полосах рыжих и черных тонов.

Я слышал, как затрясся толстый сук, кто-то пронзительно взвизгнул, а затем послышался упругий удар о землю: хищник "снял" кого-то с ветки и мягко, но грузно соскочил вниз. И не держал ли он сейчас в пасти нашего зазевавшегося предка?..

Резкие всхрапы, временами прорывавшиеся у хищника, постепенно затихали, по-видимому, он удалялся. У меня отлегло от сердца.

Нетвердо ступая и напряженно вслушиваясь, я продолжал свой путь. Волнение, вызванное пережитой опасностью, еще не утихло, и я с трудом перешагивал через высокие досковидные корни баньянов и фикусов. Почва на оголенных местах была красной. "Красноземы - обычная почва тропиков", вспомнил я. Меня знобило, хотелось лечь и хоть немного отдохнуть. Но надо было идти дальше, мне казалось, что я вот-вот выйду к Машине времени.