В дни Каракаллы

Вергилиан, уже не обращая внимания на стоявших на его пути, расталкивая людей, последовал за Делией. Я бросился за ним, сам не зная почему, может быть, не имея желания оставаться в таком месте без моего друга. Мы догнали Делию на тропинке в пустынном саду. Прислонившись к дереву, танцовщица плакала.

Вергилиан отвел ее руки от лица.

— Делия! Ты ли это? Что с тобой?

Молодая женщина узнала поэта и тихо спросила:

— Зачем ты здесь?

— Я пришел послушать Тертулиана. Но я не думал встретить тебя. Разве ты христианка?

— Христианка… — горько повторила Делия.

— Ты — христианка?!

— Не христианка, а потаскуха!

— Делия!

— Последняя из последних.

Не заботясь об упавшем покрывале, Делия побежала по тропинке к стене, в которой была дыра. Мы тоже поспешили за ней и вскоре очутились на улице. Было совсем темно. Увы, при нас не было ни раба, ни факела. Делия исчезла, и мы не знали, где же искать ее в этой кромешной тьме… Стараясь припомнить, с какой стороны нас привел Нестор, мы направились по темной улице. Видно было, что встреча с Делией взволновала друга, точно в нем с новой силой проснулось влечение к этой женщине.

Едва мы вышли на ту площадь, где чуть слышно звенела струйка фонтана в каменном водоеме, как снова увидели в темноте Делию. Танцовщица сложила ладони в горсть, подставляла их под струю воды и смывала с лица румяна.

Вергилиан всплеснул руками:

— Вот печальное зрелище! Делия безжалостно уничтожает свою красоту!

Она ничего не ответила, даже не посмотрела на нас.

— Делия, — коснулся ее плеча Вергилиан, — что с тобой? Разве мы не друзья? Скажи мне!

Но она молчала.

— За что ты сердишься на меня, Делия?

— Ты никогда не поймешь этого.

— Чего?

— Того чувства, когда человек презирает себя.

— Уверяю тебя, что это как раз то, что я довольно часто испытываю. И для этого не нужно быть христианином.

— Нет. Вы, эллины, слишком возгордились своим умом.

— Уверяю тебя, Делия, что эллины испытывают также страдания и душевные муки.

В темноте послышались крики ночной ссоры и площадная брань.

— Пойдем, Делия, здесь небезопасно в такой час.

На лице танцовщицы появилось отчаяние.

— Куда же мне идти теперь?

— Надо выйти к садам Мецената. Оттуда недалеко до твоего дома.

— Мне все равно.

Мы пошли в сторону садов.

Очевидно вспомнив роспись на стене жилища, Вергилиан спросил:

— Скажи, Делия, как могла эта христианская рыба проглотить корабль с корабельщиками, мачтой и всем грузом?

Но Делия или ничего не знала об этом примечательном событии, или ей было сегодня не до шуток. Она ничего не ответила.

На одном из перекрестков я оставил своих спутников, и Делия грустно улыбнулась мне.

4

Вскоре я снова увидел Делию и по тому, как держал себя с нею Вергилиан, понял, что танцовщица уже стала его возлюбленной. Теперь мы с ним встречались значительно реже, но однажды провели вместе весь день в цирке.

Мой друг давно охладел к цирковым зрелищам и равнодушно внимал спорам о достоинствах того или иного возницы. Но он решил, что мне, молодому человеку, интересно будет посмотреть, как Акретон проявляет свое искусство на ипподроме, и вот мы отправились вдвоем на ристания.

Пробираясь к входным воротам, я слышал, как какой-то человек горестно вздыхал:

— Какая жалость, что я не могу попасть на состязания! Ведь сегодня в первом заезде — Акретон…

— А какая лошадь у него на этот раз левой пристяжной? — спрашивал собеседник.

— Гирпина, любезный! Божественная Гирпина!

Мне уже объяснили, что от левой пристяжной, которая в первую очередь огибает при повороте так называемую мету — край делившего цирк на две половины возвышения со статуями, обелисками и всякими мемориальными украшениями в честь возниц, — зависит исход бегов.

Болезненного вида человек, тот самый, что не попал в цирк, продолжал жаловаться на судьбу:

— У меня всегда так. Ни в чем нет удачи. Открыл рыбную лавчонку — разорился. Занялся продажей идолов — тоже потерпел убытки. Вот и теперь. Не опоздай я поздравить патрона с днем рождения, и была бы у меня тессера.

Тессерой называется в Риме оловянный кружок, дающий право на вход в цирк или на получение продовольствия во время бесплатных раздач хлеба населению.

Но цирк шумел, как огромный каменный улей, весь в розоватом свете чудовищного по величине, напоминающего о закатном небе пурпурового навеса. Он спасал сидевших на мраморных скамьях зрителей от немилосердного весеннего солнца. Мне показалось, что даже монументальные камни дрожат и сотрясаются от рукоплесканий и криков, когда двухсоттысячная толпа стала приветствовать торжественное прохождение колесниц на арене перед началом состязаний.

Внизу, где был расположен так называемый подий — места для почетных зрителей, сидели сенаторы и какие-то чужестранцы в усыпанных драгоценными камнями, ярких одеждах. Стало уже известно, что в цирке присутствует и Соэмида, сирийская красавица, удостоившая Рим своим посещением. Все, в особенности женщины, завистливые к чужой красоте, с любопытством искали в толпе прославленную блудницу.