В дни мировой войны. Мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии

Всего ввезено для всех государств, заключивших договор:

Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция – 113 421 тонна;

из них для Австро-Венгрии – 57 382 тонны;

из них круп и муки – 46 225 тонн.

Товары австро-венгерского центрального закупочного общества.

XI. Бухарестский мир

Румыния и Венгрия. – Послание императора Карла королю Фердинанду. – Равноправие Австрии. – Чернин оповещает Кюльмана о совершившемся факте. – Без короля мир с Румынией незаконен. – Министерство Авереску. – Беседа Чернина с королем Фердинандом. – Вопрос о Добрудже. – Маргиломан. – Затруднительное положение Чернина перед лицом венгерских требований касательно границ. – Экономические требования Германии. – Германия требует оккупации в течение пяти или шести лет после окончания войны. – Болгаро-турецкий конфликт.

Известия о том, что Румыния не намерена продолжать войну, обозначились очень определенно уже в эпоху Брест-Литовска.

После заключения мира с Украиной они подтвердились вполне. Как этот мир, так и политика Троцкого не оставляли в Бухаресте сомнения, что Румынии не приходится рассчитывать на дальнейшую поддержку России, и, вероятно, вызвали у части ответственных руководителей политики желание повернуть вспять. Я говорю «у части», потому что в Румынии была одна партия, которая до последнего момента настаивала на продолжении борьбы.

Уже во времена Брест-Литовска я пытался завязать сношения с руководителями венгерского парламента, чтобы прийти с ними к соглашению относительно целей войны. С самого начала было ясно, что идея мира без аннексий в приложении к Румынии встретит сильнейший отпор и что провести его будет в данном случае труднее, чем в отношении любой другой державы. Предательское нападение румын вызвало во всей Венгрии желание установить стратегически более выгодные границы. Как и следовало ожидать, я натолкнулся на яростное сопротивление венгров, которые под предлогом стратегического выравнивания границ фактически стремились к аннексии.

Я сперва вступил в переговоры со Стефаном Тиссой, которого удалось убедить изменить свой первоначальный взгляд и даже признать идеи, лежащие в основе идеи мира, приемлемыми. 27 февраля 1918 года он вручил мне Pro memoria[32], с просьбой показать ее императору. В этом меморандуме была изложена его точка зрения, уже смягченная по сравнению с первоначальной, но в которой все же довольно отчетливо проглядывало его недовольство моими намерениями. Оно гласило: