В ДОБРЫЙ ЧАС

Взволнованные разговоры служащих при появлении Беркова с женой тотчас же прекратились, но движение, происшедшее при этом, выражало больше чем простое внимание к хозяину. Все взгляды - серьезные, озабоченные и боязливые, устремились на его лицо, как будто собравшиеся хотели прочитать на нем, нужно ли им надеяться или опасаться. Все теснились к нему, как к центру, где могли найти опору и защиту. Все вздохнули свободно, когда он вошел в комнату, как будто одним своим появлением он устранял часть опасности. Это совершенно невольное движение ясно показало Евгении, какое положение занял ее муж среди служащих, и по той твердости, с какой он держался, она поняла, как он умел пользоваться своим влиянием. Его лицо, которое Евгения видела несколько минут тому назад хмурым и озабоченным, выражало теперь, при виде стольких встревоженных лиц, только хладнокровие и ничего больше; он вел себя так уверенно, что это должно было вселить мужество в сердца самых робких людей.

- Ну, господа, кажется, дела принимают довольно угрожающий характер. Мы должны быть готовы выдержать осаду, а, возможно, и приступ. Что вы думаете по этому поводу?

- Они хотят, чтобы выпустили арестованных! - сказал директор, требуя взглядом поддержки Шеффера, который тотчас же подошел к ним.

- Да, господин Берков, боюсь, что мы будем не в состоянии сдержать здесь их натиск, единственным поводом к которому в настоящую минуту служит, разумеется, арест трех рудокопов; если устранить этот повод...

- Тогда они найдут другой, - обрезал его Артур, - а проявленная нами слабость окончательно развяжет им руки. Нам не следует теперь выказывать ни колебания, ни страха, иначе можно проиграть все дело. Приказав арестовать злоумышленников, я заранее предвидел все последствия, но против подобного надо было действовать с неумолимой строгостью, и они останутся под арестом до прихода солдат.

Директор отошел от него, а Шеффер пожал плечами; они слишком хорошо знали своего молодого хозяина и по его тону поняли, что всякие возражения напрасны.

- Я не вижу в толпе Гартмана! - обратился Артур к инженеру. - Обычно он тотчас появляется там, где шум и гвалт, а сегодня, кажется, только подзадорил рабочих и оставил одних, его нигде не видно.

- Я уже четверть часа как потерял его из виду, - задумчиво сказал инженер. - Не затевает ли он еще какой-нибудь новой каверзы? Это вы, господин Берков, велели снять караулы у машинного отделения?

- Да, в доме нам нужны люди, на которых можно положиться, а машины в полной безопасности с той самой минуты, как рабочие спустились в шахты. Бунтовщики не могут повредить их, не подвергнув при этом опасности своих же товарищей.

- Да разве такой человек, как Гартман, примет это в соображение? - с сомнением произнес инженер.

Артур нахмурился.

- Мне кажется, Гартман необузданный, даже свирепый человек, если его раздразнить, но не злодей, а то, что вы предполагаете, было бы злодейством. Он хотел испортить машины, чтобы помешать рабочим спуститься в шахты, а раз это не удалось, зачем же бессмысленно бросаться на машины? Не захочет же он погубить отца и товарищей. Он сам уже намеревался отменить свое приказание и, когда увидел, что мы его предупредили, выместил на нас всю ярость. Только спуск рабочих в шахты спас нам машины. Никто не коснется и пальцем, пока шихтмейстер и все остальные находятся внизу, но зато теперь они накинулись на дом. Я выйду и попробую уговорить их.

За последние недели служащие привыкли видеть, как их хозяин в решающие минуты с непостижимой смелостью, нисколько не заботясь о себе, появлялся среди бунтовщиков, но сегодня со всех сторон раздались уговоры не делать этого; даже инженер присоединился к остальным, а Шеффер, знавший, чьи увещания могут оказаться всего действеннее, обратился к Евгении, все еще стоявшей рядом с мужем.

- Не допускайте этого, госпожа Беркова! Сегодня это невозможно... сегодня самый опасный день. Люди страшно раздражены, и Гартман не остановится ни перед чем. Удержите вашего супруга!

Молодая женщина страшно побледнела, предостережение Шеффера подтверждало ее собственные опасения, но она быстро овладела собой, спокойствие Артура, по-видимому, передалось и ей.

- Мой муж считает, что ему необходимо сделать такую попытку, - твердо возразила она, - и я не хочу, чтобы потом он сказал, что я слезами и жалобами удержала его от того, что он считает своим долгом. Пусть идет!

Артур все еще крепко держал ее руку в своей; он только взглядом поблагодарил ее.

- Вот, господа, берите пример мужества с моей жены. Ведь ей следовало бы бояться больше всех. Повторяю вам, что необходимо попытаться. Велите отворить дверь!

- Мы все пойдем с вами! - вскричал инженер. - Не бойтесь, госпожа Беркова, я не отойду ни на шаг от вашего супруга.

Артур спокойно, но решительно отстранил его.

- Благодарю вас, но вы и все прочие останетесь здесь. Я должен идти один.

Увидев хозяина, державшегося с невозмутимым спокойствием и твердостью, рабочие, лишенные своего командира, растерялись и расступились, дав ему дорогу.