В долине горячих источников

— Лучше не надо! О семье сейчас заботится сестра Джун, Гвендолин. Она вдова, и мы все надеемся, что она сможет стать матерью девочке и что все снова будет хорошо, — словно выстрелила Аннабель.

От такого ответа Абигайль стало больно, хотя в глубине души она знала, что Аннабель права. Своим визитом к Патрику она лишь разбередит старые раны.

Полный страдания взгляд сестры не ускользнул от внимания Аннабель.

— Аби, прошу, пойми меня. Патрик О’Доннел заслужил свое счастье. Сестра Джун отлично приспособлена к жизни, за все берется с присущей ей практичностью. Ему это наверняка поможет наладить жизнь. А если ты снова напомнишь о себе, кто знает, сумеет ли он пережить это…

— Я знаю, ты хочешь как лучше, — простонала Абигайль. — Я не гожусь ему в жены. Я из другого мира и совершила много ошибок… — Запнувшись, она погрузилась в задумчивое молчание.

«Может быть, стоит сейчас спросить о незнакомце? — вдруг подумала Аннабель. — Я обязательно должна узнать, чем он ее шантажирует. Иначе я не смогу взять деньги Гордона». Додумав эту мысль до конца, она вдруг устыдилась собственной жадности. Что бы ни скрывала от нее Абигайль, она остается ее младшей сестренкой, которая, без сомнения, попала в большую беду. Аннабель должна помочь ей, причем без всяких условий. Так, как поступала всегда. Но нельзя говорить ей, откуда эти деньги. Зная Абигайль, женщина предполагала, что сестра откажется принять их.

— Слушай, Абигайль, я достану деньги, чтобы ты могла оплатить свой долг этому парню.

— Но я ему ничего не должна, — вдруг взволнованно возразила Абигайль. — Он просто дешевый вымогатель, начисто лишенный совести!

— Я кое-что скопила, пусть забирает, — солгала Аннабель, доставая из серванта шкатулку Гордона. Выложила деньги на стол, пересчитала. Там было ровно триста двадцать фунтов. Значит, достаточно, чтобы прогнать этого типа из Роторуа, пока он не наделал беды.

Абигайль с грустью смотрела на сестру.

— Нет, я не могу это принять, во всей этой истории виновата я одна. Ты и раньше всегда помогала мне, но тогда я была ребенком. Сейчас я уже взрослая. И если ты хочешь помочь мне, то лучше выслушай сначала то, что знает обо мне он.

Аннабель страстно возразила ей.

— Что бы ты ни натворила, ты моя сестра! — воскликнула Аннабель. — И я не хочу, чтобы этот человек давил на тебя.

— Я лучше уйду, чем лишу тебя сбережений, — вздохнула Абигайль.

— Аби, я знаю, что у тебя доброе сердце. Что бы ни собирался сделать против тебя этот тип, не может быть, чтобы тебе пришлось стыдиться.

— Не говори так, дорогая сестра! Я совершила нечто непростительное, хотя, если честно, меня вынудили это сделать. И я стала именно той, кем пророчила мне стать мама: падшей женщиной!

Веллингтон, февраль 1899

Ароха бросила сердитый взгляд на опустевшую наполовину бутылку виски, стоявшую на ночном столике, а затем стала будить Абигайль. Та заворчала и перевернулась на другой бок.

— Мисси, вы велели разбудить вас. Вы забыли, что собирались давать представление в этом цирке? — Судя по тому, как Ароха произносила слово «цирк», она считала эту разновидность театра не очень серьезной.

Постаревшая маори не упускала ни единой возможности продемонстрировать Абигайль, что работала в гораздо более изысканном доме и не уважает жизнь Абигайль в роли любовницы богатого человека. Не упускала она возможности подчеркнуть и то, что предпочла бы работать в доме мистера Джеймса и его супруги Мэри.

Тем не менее у маори, категорически не принимавшей образ жизни мисс Брэдли, было золотое сердце. Она окружала Абигайль вниманием и заботой, хотя управляла домом сурово: заставляла молодую женщину есть три раза в день и постоянно напоминала удобно устроившейся актрисе о других ее обязанностях.

— Мисси, уже пора! — повторила Ароха и потянула за одеяло.

Абигайль постепенно стала приходить в себя и первым делом схватилась за гудевшую с похмелья голову.

— Сами виноваты! — ругалась Ароха. — Это дьявольское зелье однажды убьет вас. Что только ни делали ваши белые сестры, чтобы мужчины не поддавались пьянству, а теперь вот и женщины начали пить!

— Я выпила всего бокал, — возмутилась Абигайль, но Ароха только рукой махнула.

— Вы всегда так говорите. А я вам вот что скажу: если мистер Морган заметит, он будет очень зол.

— Пусть своей жене замечания делает, не мне. Я свободна, милая моя, — упрямо заявила Абигайль и стала медленно сползать с кровати.

Ароха энергично покачала головой.

— Не думайте о себе слишком много! Вы так же зависимы от него, как и бедная миссис Мэри. Она очень добрая женщина. Если бы она знала, что ее муж каждый четверг проводит у вас… Ах, бедняжка! Это наверняка он виноват, что у них нет детей. Это наказание за то, что он ее обманывает!