В доме Шиллинга

— Ты ошибаешься, — прервала она его съ улыбкой и взяла за руку. — Я буду сть хлбъ своего мужа и носить платья, которыя онъ дастъ мн. Я буду заботливой хозяйкой въ дом Шиллинга и постараюсь устроить нашъ очагъ по твоему желанію; — спроси у Биркнеръ, не выказала ли я ужъ нкоторыхъ способностей въ этомъ отношенiи!.. Но въ одномъ пункт я хочу быть выше этого, Арнольдъ! Я хочу быть женой художника, имющей сюда доступъ во всякое время, съ которой онъ говоритъ о своихъ идеяхъ и планахъ! Разъ я буду женой знаменитаго человка, я должна имть право съ гордостью говорить себ, что и умственно я иду съ нимъ рядомъ…

Она не могла больше продолжать. Съ восклицаніемъ восторга привлекъ онъ ее къ себ и крпко поцловалъ.

— Теперь пойдемъ въ нашъ будущій домъ! — сказалъ онъ. — Я пріхалъ сегодня рано утромъ и ужъ видлъ, какъ ты меня хорошо поняла изъ моихъ писемъ.

Онъ отперъ стеклянную дверь, они вышли въ садъ и пошли по платановой алле, которая много ужъ видла перемнъ, счастья и горя… Они говорили объ Іозе и Паул, о маіорш и Люсили, причемъ донна Мерседесъ сказала съ блестящімъ взоромъ: «мы будемъ каждый день бывать на вилл, - должны же мы наблюдать за дтьми и бабушкой… Когда ты будешь кончать работу, мы будемъ отправляться туда, и тамъ ты будешь моимъ гостемъ.

— Хорошо, за простымъ ужиномъ…

— Само собой разумется, за „простымъ“ ужиномъ на террас… У меня тамъ есть драгоцнное сокровище; но оно тамъ и останется навсегда въ моемъ салон. Я держу пари, что оно будетъ привлекать тебя — какъ только ты его увидишь — сильне, чмъ твоя невста…

— Позволь мн усомниться въ этомъ!

— Нтъ, увидишь!

Онъ весело засмялся и повелъ ее по лстниц въ домъ. Двери широко распахнулись передъ ними, точно по мановенію волшебства.

Экономка и Анхенъ съ торжественнымъ видомъ появились изъ глубины передней, и по лицу „доброй старой“ Биркнеръ текли радостныя слезы. На ней былъ прекрасный новый чепчикъ, который ей привезъ Арнольдъ… „милостивый господинъ“, хотла я сказать. Вмсто заученныхъ поздравленій — отъ избытка чувствъ слова не сходили съ ея дрожащихъ губъ — она молча указала на усыпанную цвтами дорогу по коридору и по лестниц и на свжія гирлянды, украшавшія стны передней.

— У моей доброй Биркнеръ взоръ Кассандры, — шутливо сказалъ баронъ Шиллингъ, стараясь подавить сильное волненіе, охватившее его. — Она знала, что въ эту минуту въ домъ вступитъ невста.

И безъ дальнйшихъ разсужденій обнявъ толстую женщину, онъ горячо поцловалъ ее въ об щеки, что онъ часто длалъ ребенкомъ, такъ какъ она была для него все: мать, нянька, повренная и посредница между нимъ и строгимъ отцомъ…

Онъ повелъ свою невсту сначала не въ ея будущую комнату, прекрасный салонъ, примыкавшій къ террас; двери большой средней залы были открыты настежь — и здсь цвты покрывали паркетъ и лежали у ногъ могучихъ фигуръ старыхъ рыцарей, наполнявшихъ тяжелыя золоченыя рамы, а портретъ стараго барона Крафта фонъ Шиллингъ былъ обвитъ сосновыми и дубовыми втвями.

Его сынъ обнялъ прекрасную стройную женщину, стоявшую рядомъ съ нимъ и подвелъ ее къ портрету величественнаго офицера, смотрвшаго на нихъ пламеннымъ взоромъ.

— Вотъ, отецъ, дочь Люціана! — сказалъ онъ торжественно и серьезно, какъ будто бы прекрасная сильная рука, благословенія которой онъ такъ желалъ, могла дйствительно дать его. — Жертвоприношеніе бднаго Ісаака искуплено — доволенъ-ли ты?

Тамъ на улиц люди сновали за желзной pшеткой взадъ и впередъ, заглядывая черезъ художественную ршетку, любовались прелестнымъ фасадомъ дома съ колоннами, но никто и не подозрвалъ, что въ эту минуту „въ дом Шиллинга“ счастливо разршались удивительно запутанные событія.

Конецъ.

1880