В духе времени

— Нар-рушаем? — рявкнул последний на Голокопытенко, который стоял на табуретке, расставив в стороны руки с зажатой в одной из них вытащенной им из патрона перегоревшей лампочкой. — Лампочки выкручиваем? Вот тут вызов поступил, что хулиганят. Кто-то орал на весь подъезд, вот и вызвали. В этом подъезде торгуют самогоном.

— Вы кричали, Володя? — повернулась я к Голокопытенко.

Тот пожал плечами и ответил:

— Ну, когда драпал от стрелявшего, то, наверное…

— Все понятно, — подвела итог я.

Все действительно стало понятно. Кто-то из жильцов, потревоженный воплями Голокопытенко, вызвал милицию, думая, что буянят алкаши, отоварившиеся по здешнему адресу живительным самогоном.

— Ты, что ли, вызывал, етишкин кот? — спросил старлей у Голокопытенко.

— Вообще-то мы с вами на брудершафт не пили, — ответил Голокопытенко, раздраженно шевеля бровями, — так что не надо мне тыкать. А милицию действительно вызывал я. Но не вас. По-моему, убийства — не в сфере деятельности патрульно-постовой службы.

— Да ты че, мужик? А ну-ка, Колян, бери его, — кивнул старлей своему напарнику. — Я сейчас сообщу куда надо, что тут пьяный и оскорбля-ет… милицию при исполнении.

— Спокойно, — сказала я. — Насчет пьяного я бы, пожалуй, поспорила, кто именно здесь пьяный, а вот что оскорбляют… Вы прежде разберитесь, лихие хлопцы, а потом картофельную шелуху на уши цепляйте.

— Я сотрудник уголовного розыска, — сказал Голокопытенко, шаря по карманам в поисках удостоверения. Видно, в пылу побега и последующего возвращения «со щитом», запамятовал, где именно у него обычно лежат корочки.

— Ага, сотрудник, — отозвался наглый старшина, — а я папа римский. Давай, лепи. Веди себя прилично, дятел, а то пятнадцать суток впарю!

— Да что же это такое? — произнесла я, еще до конца не уразумевая всей гнусности поведения приехавших «стражей порядка». — Тут человека убили, а вы нам лекции по культуре поведения вставляете!

— Я бы тебе вставил… — пробасил краснорожий старлей. — Чего там с ней базарить… Видно же — пьяная! Кантуем всех в машину — и поехали.

— Я, конечно, всегда знал, что на пэпээсных разъездах много встречается даунов, но чтобы до такой степени… — не выдержал Голокопытенко. — Еще раз повторяю: здесь произошло убийство. А что касается вас, ребята, то я разберусь. Подам докладную записку. Кстати, в прошлом году совместно с хлопцами из прокуратуры я выловил двух лихачей типа вас: вымогали у подвыпивших граждан деньги, угрожая долгосрочным задержанием. При этом сами были нетрезвы. Сержант Васягин и старший сержант Круглов. Слыхали про таких? Вас, случаем, не на их место взяли? Если что, то местечко можно опять подчистить.

— Убит Леонид Георгиевич Павлов, — сквозь зубы произнесла я, — дрессировщик городского цирка. Сейчас сюда прибудут представители уголовного розыска. Поезжайте вылавливать алкашей и хулиганов в другом месте. Не создавайте лишних проблем, их и так хватает.

Я открыла дверь квартиры, и взорам изумленных «стражей порядка» во всей красе предстал труп Павлова.

* * *

Сотрудники угрозыска появились через полчаса. Их тоже было двое, и по тому, как дружески, хотя, впрочем, с легким оттенком иронии, поздоровались они с Голокопытенко, я поняла, что на этот раз выяснения отношений со стражами порядка не предвидится. Пока приехавшие осматривали труп и квартиру, я вышла на лестничную клетку и закурила. Вообще-то я была равнодушна к курению, но на этот раз обстановка как-то располагала.

С верхних этажей послышалось пыхтение, матерная ругань и бухающие шаги, а потом в поле моего зрения снова показались знакомые старлей со старшиной из ППС. На этот раз они были отягощены добычей: в их руках болтался замысловатого вида алкаш, обросший бородой, в рваном полупальто, которое, верно, было очень модного фасона, только мода относилась где-то к концу шестидесятых — началу семидесятых.

Алкаш ворочался в руках милиционеров и причитал:

— Дык я ж только… ик… на пять минут вышел, до-р-рогие… Я, честна-а слова-а… мусорное ведро выносить вышел и — потерял… Меня ж Катька со свету сживет…

— Улов тащите? — хмуро произнесла я. — Что-то я его не видела в подъезде.

— Может, это и есть твой киллер? — хохотнул краснорожий старшина. — Дура-баба…

— Вам, кажется, уже говорили, что повежливее нужно с людьми разговаривать, — проговорила я. Впрочем, меня вовремя посетила мысль, что апеллировать к благоразумию этих бравых работничков из ППС в данный момент — это, как говорится в древней поговорке, метать бисер перед свиньями. Margaritas ante porcos.

Пэпээсники поволокли добычу вниз, а я докурила сигарету и уже хотела было пойти попрощаться с Голокопытенко и его коллегами да идти домой — хватит, пора бы и честь знать, и так помогла по-соседски, — но тут внизу зазвенело разбитое стекло, пролился глухой тягучий звук сочного удара, и кто-то крикнул:

— Деррржи!..

— Так и есть, — высказала свои мысли вслух я, — синемор сбежал. Наверное, даже такой улов оказался не про честь двух уродов в милицейской форме.