В джазе только чижик-пыжик

И тут Яна издала просто душераздирающий вопль, прямо в ухо несущему ее мужчине. Тот от неожиданности оступился и упал, уронив Яну на землю. А она продолжала кричать и извиваться.

— Помогите! Сюда! На помощь! Убивают! Убийцы!..

Мужик, оправившись от шока, вскочил, подлетел к Яне и попытался зажать ей рот руками. Но она так крутила головой, что его скользкие потные ладони соскальзывали с ее лица. А она еще укусила его за палец.

Мужик взвыл:

— Убью! Тварь! Заткнись!..

Яна решила использовать до конца свой последний шанс на спасение. Она кричала, словно сирена, извивалась, брыкалась, кусалась… И среди этого дикого бедлама ее не оставляла печально-циничная расчетливая мыслишка: мужика надо хорошенько позлить, чтобы он убил ее, а не захоронил заживо.

— Как извивается! Тася, держи ей ноги. Задушу! — закричал мужик, хватая Яну за шею.

— Не позволю!..

Это был еще чей-то голос, не принадлежащий этой парочке, и его последним услышала Цветкова перед тем, как потерять сознание.

— Дыши! Вот так вот! Не отключайся!.. — радовался старик, тряся Яну как грушу.

— Павел Иванович?! — кашляла Яна. — Вы-то тут что делаете?

— Ты будто не рада, — усмехнулся он, орудуя перочинным ножом и разрезая веревки, стягивающие руки и ноги Яны.

— Давайте быстрее! Затекло все…

— Погоди, веревочку берегу, пригодится еще…

Павел Иванович отматывал веревку и тут же связывал ею руки и ноги мужика, лежащего рядом на земле. На всякий случай, Павел Иванович подвязывая его к могильной оградке.

— А где женщина? — спросила Цветкова. — Жена с ним была, Таисия.

— Сумасшедшая баба! Убежала. Меня на всех не хватило. Этого борова еле вырубил… Да пускай бежит. Далеко ли. Нам и этот гражданин все расскажет.

— Как же вы здесь оказались?

— Ты, правда, тупишь. Я же кричал тебе, чтобы осталась, чувствовал вину, хотел помочь. Из больницы сразу ушел. Что мне там разлеживаться? Приступ прошел. Следующий когда еще будет. Позвонил, куда хотел, нашли таксиста, он и сообщил адрес, по которому эту парочку доставил. Я почему-то решил, что ты их тоже найдешь, поехал по адресу. И как раз гляжу — тебя в багажник пакуют и на кладбище. Признаюсь, струхнул малёк, думал, тебя уже убили. Но проследил. Отомстить-то за тебя надо было. Профессиональное чутье не подвело. Рад, что оказался в нужное время в нужном месте! Или как там говорят?…

— А я-то как рада!..

Яна, едва почувствовав свои руки, обняла Павла Ивановича и заплакала.

— Все хорошо. Успокойся! Что ты им сделала, что убить хотели? Зачем мы их преследовали? Мы же подозревали, что они напали на твоего друга. А теперь я уверен, что это они и были. С тобой расправиться хотели… Для него, гляжу, человека убить — ничего не стоит.

— Отпустите, — прохрипел связанный мужик.

Яна инстинктивно вздрогнула.

— Отпустим-отпустим… — обернулся к нему Павел Иванович. — Догоним и еще отпустим! Тебя как звать-величать, гражданин преступник?

— Богдан Михайлович Лютиков, — ответил мужчина. — Я вам половину отдам. На всю оставшуюся жизнь хватит. Отпустите!..

— Гляди, какой резвый! Я тебя, дружок, могу прямо здесь схоронить и сейчас. За Яну! И никто и не узнает. Не тебе нам условия ставить. Рассказывай все! И чем это ты решил с нами поделиться? На всю жизнь, говоришь, хватит?…

Павел Иванович присел рядом с ним на корточки.

Яна же встала и прошлась по усыпанной сухими сосновыми иголками кладбищенской земле, размяла затекшие ноги.

— Так алмазы, огромные бриллианты! Очень много карат! Стоят немерено! Половину отсыплю…

— Хорош отсыпать, отсыпальщик! Ты толком говори! Не под протокол же! — подпихнул его слегка Павел Иванович.

— Скажу-скажу… Случайно в той сауне оказался, в Питере. Нажрался и заснул в закутке. Я там в командировке был. В себя пришел, смотрю, контингент в сауне поменялся. Гуляет братва, серьезные люди. Ну, очень серьезные! Короче, говорили они о не очень хороших вещах, совсем, скажем так, не хороших. Пришлось затаиться, чтобы не разоблачили, и слушать дальше. Под конец вообще стало страшно. Думал, вот сейчас обнаружат, поймут, что все слышал, убьют и фамилии не спросят. Я даже дышать перестал. Они говорили о своем огромном общаке, о странностях смотрителя. Назвали его кликуху, потом зачем-то имя, фамилию… Из разговора я понял, что для прикрытия он работает скромным мастером по ремонту обуви. А недовольны бандиты были тем, что их бабло хранилось не традиционно в деньгах, а в бриллиантах. Этот чудик переводил все поступления в очень дорогие камни. Говорил, это лучше, чем бумажки, брюлики всегда в цене растут. Но вот братва этого не понимала, нервничала. Один даже спросил, мол, зачем ему эти камни, мол, верняк, куплены они нелегально и как их сбывать потом? Мол, ему бы лучше реальными бабками. Мол, камешки, если продавать придется, это всегда потеря денег. Так что решили они, что мутное это дело, что надо бы всех спросить… У этого сапожника камней уже на миллиарды рублей, и ныкает он их чуть ли не в обуви. Это же не серьезно! Короче, сговорились сходняк проводить.