В её глазах

– Когда я проснулась, Роба уже не было, – продолжает она. – Дэвид сказал, что он решил уехать, и я сперва подумала, что Дэвид откупился от него. Но это показалось мне нелогичным. Я уже предлагала Робу деньги, да и не согласился бы он за взятку перестать быть моим другом. Он был не такой. Он рассмеялся бы в лицо в ответ на такое предложение. Иногда, когда я размышляю обо всем этом, я думаю, может, он решил вызвать Дэвида на разговор про мои деньги. Может, он потребовал вернуть их мне обратно. Он обещал не затрагивать эту тему, но кто знает? Может, он меня не послушал. Может, это спровоцировало у Дэвида одну из этих его ужасных вспышек. Может, они подрались, и все вышло из-под контроля. Единственное, что я знаю наверняка, – это что Роб никогда не уехал бы, не попрощавшись.

– Ты уверена? – спрашиваю я, пытаясь отыскать хоть какое-то рациональное объяснение этой истории, которое не включало бы убийство моим женатым любовником своего соперника. – То есть, я имею в виду, может, они поругались или даже подрались и Роб решил, что ему лучше будет уехать. Это же возможно?

Адель качает головой:

– Роб спрятал в конюшне свой запас наркотиков и ту самую тетрадь. Я нашла их, только когда мы с Дэвидом уже были женаты, но Роб никогда в жизни не уехал бы, не взяв наркотики. Особенно если он был на взводе. Он захотел бы вмазаться.

– А ты никогда не спрашивала Дэвида об этом?

– Нет. Мы очень быстро поженились, где-то примерно через месяц после того, как я в последний раз видела Роба, и Дэвид за это время очень изменился. Стал более замкнутым. Вел себя со мной холодней. Потом я обнаружила, что беременна.

Ее глаза наполняются слезами, которые почему-то не спешат пролиться, и я погружаюсь в кошмар, в который превратилась вся ее жизнь.

– Я была так счастлива. Так счастлива. Но Дэвид заставил меня сделать аборт. Сказал, у него нет уверенности, что это от него. После этого у меня случился небольшой срыв, – думаю, меня подкосили мои страхи относительно судьбы Роба, к тому же я еще не до конца оправилась после гибели родителей, а аборт стал последней каплей. Мы переехали из Шотландии в Англию, и тем дело закончилось. Дэвид смягчился и заботился обо мне, но наотрез отказался продавать поместье.

– Ты думаешь, что Роб до сих пор где-то там? – спрашиваю я, потерянная в их прошлом и раздавленная нашим настоящим. – Где-то на территории поместья?

Она какое-то время стоит совершенно неподвижно, потом кивает:

– Роб никогда бы не исчез с концами без предупреждения. Никогда. У него была только я. Он дал бы о себе знать. – Она присаживается на край кровати рядом со мной. – Если бы был все еще жив.

После этого мы обе еще долго не произносим ни слова.

43

Адель

Она настаивает на том, чтобы задержаться и, очевидно, еще немного поговорить об этом. Она потрясена, я вижу это, но ее мозг лихорадочно работает. Ее любопытная, не знающая покоя голова. Щелк, щелк, щелк. Шестеренки в ее мозгу крутятся постоянно. Когда она спрашивает, почему я никогда не искала Роба, я беспомощно пожимаю плечами и говорю, что не хотела ничего знать. Я любила Дэвида и вышла за него замуж. Я была совсем девочкой. Он был моей тихой гаванью. И как только у нее хватает сил сдержаться и не надавать мне оплеух, потребовав перестать быть размазней и взглянуть фактам в лицо? На ее месте мне бы очень этого хотелось, слушая мой бесхарактерный лепет. Я говорю ей, что устала и не хочу об этом говорить, и вижу на ее лице жалость. Она утихомиривается.

Спровадить ее оказывается легче легкого. Стоит мне обмолвиться, что скоро будет звонить Дэвид, а потом я хочу пойти прилечь, как она кивает и обнимает меня, крепко сжимая в своих похудевших и окрепших руках, но я вижу, что она уже обдумывает, что предпринять дальше. Как она может помочь мне, или самой себе, а впрочем, это не важно. Если результат будет один и тот же, кому какая разница?

Дэвид в условное время не звонит; еще одно подтверждение тому, что вчера он говорил серьезно. Он умывает руки в том, что касается меня. Может, даже подталкивает меня исполнить мою угрозу. Бедняжка. Он в полном тупике.

Завариваю себе мятный чай, поднимаюсь на второй этаж, ложусь на кровать прямо поверх прохладного на ощупь покрывала и устремляю взгляд в потолок. Учитывая все обстоятельства, я само спокойствие. Жизнь еще вполне может подкинуть какой-нибудь сюрприз, а мне приходится всецело полагаться на Луизину способность отыскать и сложить вместе части головоломки, которые я выкладываю перед ней. Она должна в нужный момент осознать значение событий этого утра. Если этого не произойдет, мне придется искать другой способ донести это до нее. И тем не менее жизнь лучше, когда она интереснее. Я испытываю удовлетворение.