В этой истории не будет злодея, и человек есть закон

Бабуля очень любила ошибаться, и в этот раз живым она признала человека, что ушёл на тот свет уж двадцать лет назад. Ия с самого детства была той ещё выдумщицей. Но Хён Сок не стал указывать ей, что она всё спутала, и не потому, что в обществе считалось непростительным поправлять фолка, который, благодаря своему происхождению, наверняка знал куда больше, чем любой другой представитель рода людского. Просто бабуля Ия не любила, когда её слова перевирали. Ведь она никогда не говорила общей истины. Вся правда бабули была для неё одной.

— Я слышала о том, что случилось с несчастной Эмили Брамс. Очень жаль, что такая беда настигла эту добрую девушку. — Голос Ии звучал неподдельно сочувственно. Впрочем, таким он был у неё всегда, потому как бабуля ни разу в своей жизни не солгала. Такого понятия в её с братом поселении просто не было.

— Да, она была очень важным кадром. — Ответил Хён Сок, про себя уже прикидывая то, как по возвращению в первый Округ окажется крайним в этом деле. Всё, что случалось между фолками и людьми, находилось под его строгим надзором последние пять лет, а это событие обрушилось на Вайнкулу прямо на условной границе меж двух территорий. Министерство вновь заставит его самого разгребать все последствия.

— Она была человеком — вот что важно, дорогой мой друг. — Бабуля вновь засмеялась, но лишь для того, чтобы показать Хён Соку всю абсурдность им сказанного. — Что же ты, даже в окружении собственной семьи не можешь отпустить эти свои дурные причуды?

— Просто я мыслю именно такими категориями.

— Я не думаю, что Лин бы хотела, чтобы ты останавливался на них. Ведь куда приятнее, когда твой брат видит тебя именно тем, кем ты и являешься.

— Что Вы имеете в виду, бабуля? И как с разговора о политике Вы перешли к обсуждению моей сестры?

— О, Хён Сок, наши с тобой разговоры всегда текут легче, чем подземные реки по жилам Вайнкулы. Может, так происходит потому, что я разговариваю сама с собой? — она обернулась к нему с хитрой улыбкой. Настолько хитрой, какая только может заиграть на губах абсолютно белоснежной и невинной старушки.

— Вам смешно? — спокойным тоном ответил Хён Сок, даже не подумав о том, чтобы уязвиться.

— Очень даже! — Ия захохотала, а звук её смеха в момент разлетелся по крайнему из холмов материка. И Хён Сок поддержал бы такую радость бабули, если бы только понял послужившие тому причины. Когда же всё веселье в ней иссякло, Ия абсолютно серьёзным тоном проговорила. — Лин очень славная, и любой прохожий может заметить то, как ты дорожишь ею. Но загвоздка в том, мой милый, что ей самой это незаметно. Ты стараешься сохранить Лин, совсем не занимаясь вашими с ней отношениями.

— У нас всё в порядке. Я живу вместе с Лин и слежу за её благополучием.

— Живёшь ли ты с ней, или она с тобой? Ты никогда не задумывался о том, что твоя помощь не нужна ей в той мере, в какой ты ей её обеспечиваешь?

— Но я забочусь о Лин… — начал Хён Сок, но вдруг остановился, задумался, и лишь тогда, когда стал больше не в силах молчать, закончил. — Потому что для неё это необходимо.

— Мой славный мальчик, ты так давно и глубоко заблуждаешься, что это уже вошло у тебя в привычку. — Бабуля медленно поднялась с кресла и, пройдя мимо Хён Сока, подхватила его под руку. Её хрупкая ладонь осела на его сильном предплечье, замерла и там сохранила за собой место. — Пойдём же, дадим ветру прогнать те чёрные мысли, что заполонили твою голову, словно мордочки маленьких амфи только что расколотую прорубь.

Материнская звезда Вайнкулы, всеми за глаза называемая Солнцем, медленно сбегала с небес, уступая место нескольким первым звёздам, что только принимались за мерцание. Бабуля Ия шагала быстро, да так, что Хён Сок едва за ней поспевал. Он привык сбавлять ход при Лин, Эндрю и Кэсси, но с бабулей такой трюк не прошёл бы. Ия резвым шагом спускалась с холма, за своей спиной оставляя и океан, и птиц, и амфи, и даже кресло-качалку, а всё для того лишь, чтобы напомнить Хён Соку одну простую истину. А она уже дожидалась его у дома бабули вместе с тремя малышами на руках.

— Хён, мы совсем позабыли, что послезавтра Рождество! — вскричал Эндрю, как только издали разглядел Хён Сока.

— Вот чёрт. — Едва слышно выругался он, но тут же вспомнил, с кем держит путь. — Простите, Ия.

— Ничего, милый, про чертей я уже давно знаю. О них мне рассказал тот самый человек, что прозвал меня этим именем. — Бабуля снова засмеялась, но на этот раз так тихо, что Хён Соку сразу стало понятно, что бабуля наяву грезит тем же, чем и земные старики — деятельным прошлым и несовершенными поступками.