В этом году в Иерусалиме

Если и можно найти хоть какое-то оправдание Бегельману, то лишь потому, что в Беверли-Хиллз искусство обмана ценится даже выше, чем умение мастерски играть в теннис. Начнем с того, что ушлые продюсеры вносят в смету любую производственную мелочь, множество вещей, среди которых — счет за шиншилловую шубку для жены, новая отделка «гнездышка» для любовницы в Малибу и крикотерапия[215]для сына. Если и после этого фильм умудряется показывать прибыль, посылают за волшебниками. Открою тайну: настоящие кудесники в Беверли-Хиллз не так называемые «творческие личности», а студийные бухгалтеры. Дайте им картину стоимостью 10 миллионов, которая принесла еще 80 миллионов сверху, киньте в придачу пару фломастеров, и они докажут, что те олухи, которые его срежиссировали, сыграли в нем, написали сценарий, не могут претендовать ни на какую прибыль. С другой стороны, среди так называемого «творческого» люда тоже достаточно жуликов, в связи с чем мне вспомнилась еще одна голливудская байка.

Однажды, после массовых увольнений среди управленцев головной студии, пришедшая к власти новая кучка бандитов обнаружила, что тупоумный троюродный брат бывшего студийного главы принят на должность сценариста за 10 «штук» в неделю, а контракт истекает только через год. Уж они его и шпыняли. И отобрали рабочий телефон. Не помогло, и тогда они вынесли его рабочий стол. Поменяли замки в кабинете. Но он не уходил, понимая, что больше его никуда не возьмут. Наконец глава студии вызвал его к себе, протянул разноцветную фуражку и нелепую курточку и сказал:

— Хорошо, Гарри, если ты так хочешь остаться, вот тебе форма, будешь водить экскурсии по студии.

— О’кей, — сказал Гарри и взял фуражку.

Прошло три месяца, и на студию с Востока приехали банкиры, проверить, как идут дела. Они устроили своим женам прогулку по студии, а сопровождал их наш отставной сценарист. Когда экскурсия завершилась, один из банкиров протянул Гарри двадцать долларов — чаевые.

— Нет-нет, — запротестовал тот. — Я не беру вознаграждения.

— Да брось ты, — сказал банкир. — Какого черта? Сколько платят гиду?

— Мне? Десять тысяч долларов в неделю.

Потрясенные банкиры ринулись в канцелярию, и вскоре полетели новые головы.

Финансовые хищения в Голливуде ранжируются от безобидной мелочевки до масштабных махинаций. Если вдруг в кадре отчетливо читается марка какого-либо автомобиля, название фотокамеры или даже прохладительного напитка, душу можно прозакладывать, что продюсер на этом хорошо погрел руки. Люди, которые зарабатывают по миллиону на производстве любого фильма, не постесняются включить в производственную смету бар мицву своего сына или, как в случае с Бегельманом, собственный медовый месяц. Однако и в Голливуде кое-что считается моветоном. Пределы все же существуют. «Этот человек подделал чеки, — написал Эндрю Тобиас[216] в „Эсквайре“. — И не один раз, в пьяном угаре, а как минимум трижды».

«Акт эксгибиционизма» порой чрезмерно перегружен документальными подробностями, так, например, Макклинток пишет: «Дэвид [Бегельман] и Рэй [Старк][217] решили прогуляться. Они прошлись по Парк-авеню, с Парк-авеню свернули на Пятьдесят шестую, с Пятьдесят шестой — на Лексингтон, по Лексингтон добрались до Пятьдесят седьмой, с Пятьдесят седьмой вышли обратно на Парк-авеню и с Парк-авеню снова на Пятьдесят шестую — и так семь или восемь кругов по всему кварталу». Время от времени его заносит в художественность, и тогда он выдает за факты собственные домыслы, например: «Впоследствии он [Хиршфилд], однако, глубоко пожалел о том, что произошло в ту пятницу, и отныне будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь». В отдельных случаях, впрочем довольно малочисленных, хромает язык: «Она заподозревала, что…» Невзирая на эти несущественные придирки, Дэвид Макклинток написал восхитительную книгу о Голливуде, тактичную и умную. Я знаю кое-кого из героев этой книги, и все они единодушно ее хвалят.

В конечном счете, учитывая, что Голливуд — такое место, в котором единственная нерушимая заповедь — строка «Итого» в годовом отчете, вполне может оказаться, что Бегельман, надув «Коламбию» почти на 100 тысяч долларов, при этом сберег для нее миллионы. Он выступил против покупки «Энни»[218]. Как пишет Макклинток, он был президентом студии «той осенью, когда шли переговоры насчет „Энни“, он возражал против этой сделки и, вероятно, сумел отговорить от нее Хиршфилда».

Что ж, посмотрим.

Вуди

Пер. О. Качанова

Это эссе было впервые опубликовано в журнале «Плейбой» (декабрь, 1991), задолго до того, как скандал в личной жизни Вуди Аллена вызвал ажиотаж в СМИ. Я принципиально не стал ничего добавлять. Личная жизнь Вуди Аллена касается только его самого.