В глубь фантастического. Отраженные камни

Кристаллы — форма минерала, рожденная бесконечным повторением элементарной атомной модели — звена. Это касается и кварца: каждый атом кремния расположен в центре тетраэдра, вершины которого заняты атомами кислорода. Звенья соединены углами. Они строятся в цепочки, благодаря чему кристалл получает в итоге ровные грани. Кристалл — простое геометрическое тело — отражает топологические свойства звена. Вот почему для каждого минерала характерны определенные кристаллы, если только для него не оказываются возможными несколько равноэкономичных решений, как в случаях с немногочисленными полиморфными телами. Что касается тетраэдров кварца, они неизбежно объединяются в гексагональные призмы с общей формулой угла, почти всегда завершенные пирамидой или двойным фасетом в сплющенных кристаллах. Вся кристаллография основана на непреложном постоянстве одной и той же трехмерной структуры для данного минерала. Таким способом формируются кубы пирита, галенита или соли, тетраэдры квасцов, ромбы топаза, скаленоэдры кальцита или, в сростках, звезды церуссита, копья гипса. На макроскопическом уровне, на вид и на ощупь, стенки их всегда совершенно гладки. Кристалл растет вокруг одной или нескольких осей. Возникшие при смыкании граней ребра образуют выступающие углы — они могут быть раскрыты, насколько хватает воображения. Углы заключают устойчивое вещество в структуру, которая, путем механической аккумуляции, переносит конфигурацию частиц в видимую реальность.

Тут я погружаюсь в грезы. Я хочу сказать, что течение мыслей выходит из-под моего постоянного контроля: теперь уже не будет ни курсива, ни квадратных скобок Я воображаю цепочки атомов. Каждая первичная комбинация, сцепляясь с другими, примыкает к устойчивой массе, присоединяющей свободные элементы до тех пор, пока не будет исчерпан их запас. Тогда образование достигает цели. Я предполагаю, что по какой-то причине — неведомой, но отнюдь не противоречащей логике этой системы — последние звенья оставляют позади примечательную позицию, соответствующую моменту, когда каждая из двух сторон угла становится продолжением другой. Стоило пересечь эту границу, и выступающий угол превратился во входящий. Вместо того чтобы завершать тело, он начинает точно обрисовывать его отсутствие. Действительно, я представляю себе, что в разных направлениях роста кристалла, то есть со всеми его гранями одновременно, происходит то же самое. Отныне форма кристалла существует вне его материи. Вещество, вместо того чтобы составлять кристалл, заключает его в оболочку и ограничивает снаружи. Кристалл очерчен в пустоте, он стал обратной величиной, своего рода негативом, но присущая ему геометрия по-прежнему нерушима.

В этом отношении очевидную аналогию представляют раковины моллюсков — вещество также инертное и вместе с тем живое, способное развиваться. Спираль раковины обычно ориентирована в правую сторону: раковина, закрученная влево, — настоящий раритет, если только, в силу еще более редкого исключения, она не характеризует вид в целом, и тогда уже редчайшей находкой оказывается правосторонний образец. Кристаллы, как и раковины, отличаются противоположной поляризацией: как у раковин, она может быть правой или левой. Не разумно ли подозревать у кристаллов возможность более радикальной переориентации, которая, однако, не нарушала бы императив закона, определяющего породу? Разве есть что-то абсурдное в том, чтобы представить себе, как, при сохранении полной симметрии, меняются местами внутреннее и внешнее — присутствие и отсутствие? Достаточно малейшего щелчка, и все может перевернуться. В топологии обычны подобные решения.

Люди говорят об антивеществе, вот и я уступаю соблазну порассуждать об антикристаллах, и не метафорически, а почти в математическом смысле слова. Я заметил, что есть правильной формы полости, которые образованы согласно строгим законам и занимают место кристаллов. В них попросту поменялись местами наполненность и пустота. Способ образования остается неизменным, только с обратным знаком. Я не питаю иллюзий относительно ценности моего предположения, оно ценно разве что как пример. Я не нашел ничего подобного в трудах по минералогии и даже не заметил, чтобы в них уделялось внимание структурам, освещению генезиса которых, надеюсь, могла бы послужить моя гипотеза. Возможно, она уже давно известна и так банальна, что наука не удосуживается о ней помнить, или ошибочность ее очевидна и не стоит опровержения. Я довольствуюсь тем, что обнаружил загадку и отважился на догадку, которая, кажется, удовлетворяет брошенному вызову. Мне не так уж важно, что мой ответ заслужил лишь категорический отказ, ибо я быстро понял: другой ответ, оставшийся подразумеваемым, тот, что я держу наготове (я имею в виду курсив и квадратные скобки), вероятнее и экономнее, а также шире, поскольку он объясняет псевдоморфозы, случай с ложными кристаллами, которые заполняют полости, освобожденные кристаллами другого минерала, растворенными или вынесенными и оставившими вместо призрака пустую форму.