В глубь фантастического. Отраженные камни

Фальшивая нота кальцита, напротив, тревожит — не оттого, что в ней слышится тонкая, беззлобная насмешка над устоями прочности, но как раз потому, что камень сохраняет изощренную структуру, сопрягающую симметрию и рост. Каверзный кристалл убеждает: рядом находится некий смежный и недоступный пониманию мир, который вторгается даже в ту область, где, как я полагал, интеллект и природа согласны между собою. Я узнавал здесь, как в зеркале, свой ритм и слог, свои изломы и извивы. В собственном устроении я открывал ту же основу — со смирением и с гордостью, неотступной тенью смирения. Но вот — существует эта безобразная конструкция, раздражающая и действенная. Вычисления (я это знаю) включат ее в некий более тонко организованный порядок Тогда появится иное препятствие, потом иной порядок, еще более сложный и способный разрешить проблему. И так далее, до бесконечности, по образу и подобию возникающих одна за другой лестниц, созданных в моем воображении кальцитом.

* * *

Спустились сумерки. Я едва различаю нескладные стенки, экстравагантные ступени — стартовую площадку моей грезы. Фантасмагория рассеялась. В отличие от многих, мне нужен свет, чтобы удержать ее в себе. Нередко мне дарит грезу вспышка света. В рождающейся тьме кальцит становится самим собой. Он больше не кажется мне Пизанской или Вавилонской башней. Его заблудившиеся лестницы уже не родственны тем, что изображал Пиранези: это только странноватый кливаж[113]

, за который ответственны законы, управляющие образованием кристаллов. Восхитительный минерал, медленно поглощаемый тьмой, помогает мне — такому самодовольному — осознать меру своей ущербности. Точно так же, как он, я и крив, и шаток. Я прокладываю путь среди моих камней с повязкой на глазах и, как паралитик, опираюсь на две трости, но этих опор недостаточно.

Каменная соль

Нагромождения прозрачных кубиков соли образуют жесткие конструкции: доходные дома, стеклянные квартиры которых совсем было застыли, как вдруг начали рассыпаться от мягкого подземного толчка. Постройки, задуманные в целях экономии, распадаются. Однако природа кубиков позволяет составлять их во всех направлениях. Выстроенные рядами, собранные в кучку, плотно уложенные штабелем, они с неизбежностью спонтанно восстанавливают одну и ту же прямоугольную фигуру, вытянутую или квадратную, постоянно, без всяких неожиданностей, почти тавтологически множа собственную форму.

Охваченные торжественной паникой кубики рассеялись в беспорядке, будто соблюдая дистанцию между собой. Каждый из них прекратил свой рост, когда счел нужным, распространившись так далеко, как мог, не отрываясь при этом от корня. Каждый держится за других, но не прилегает к соседям всеми гранями или всей поверхностью какой-либо из граней. Одни отступили в глубину, другие выдвинулись вперед — их балконы рискуют вот-вот обрушиться. Они нависают со всех сторон, низвергая в пустоту каскады прямых углов. Сочетание параллельных выступов, пересекающихся плоскостей повторяет, иллюстрирует непреложность деления абстрактной пустоты на четыре поля. Три соединенных перпендикуляра, определяющие каждый прямоугольный трехгранник, задают положение любой точки в беспредельности, и точно так же любая точка в беспредельности, подобным образом оснащенная, становится центром тиранической структуры. Они настойчиво утверждают фатальность видимого пространства, в котором, в силу чрезмерной их строгости, судя по всему, исключается даже наклон.

Остается лишь решетка переплетения твердых тел. Согласно закону кристаллов, они легко проникают друг в друга, уничтожая, растворяя внутренние ребра в собственной светящейся материи. Они исчезают в ней, как исчезли бы, благодаря своей прозрачности, в недрах фантастического ледника.

Кубы, фланкируемые другими кубами, плодятся и ветвятся, обрастая быстро обрывающимися выступами выветривания. Единственное их предназначение — увековечить присутствие прямого угла путем беспрерывной кооптации экеров[114] и молний.

Лестницы из соли: ее кристаллы устойчивее, чем иглы кварца. Раскрывая свои кусты, он обнажает клинки, напоминающие индийский кинжал на пружине. Их острые окончания не могут иметь продолжения и не способны что бы то ни было поддерживать. Эти короткие обелиски составляют контраст фундаментам, массивные, чуть сдвинутые элементы которых без конца созывают крепких собратьев, и из необузданных кубиков воздвигаются странные зубчатые торосы.