В глубь истории: историческая концепция К. Маркса

Поэтому весь процесс возникновения и устранения отчуждения – это непрерывный круговорот, в котором абсолютная идея то опредмечивается, то вновь возвращается в исходную форму. Она же выступает и субъектом этого процесса, ведет его.

Основываясь на этом, немецкий философ усматривает в самосознании сущность человека. По утверждению Маркса, «человеческая сущность, человек для Гегеля равнозначны самосознанию. Поэтому всякое отчуждение человеческой сущности для него – не что иное, как отчуждение самосознания» (1974. Т. 42. С. 160). Именно поэтому всю беспорядочную действительность индивида он рассматривает как особую форму, обусловленность самосознания, в котором растворяется объективное отчуждение, действительно существующее в обществе с системой частной собственности.

В действительности сознание и самосознание человека – не две разные вещи. О первой мы говорим, когда имеем в виду знание субъекта о внешнем предмете, то есть осознаем вещи помимо себя. Если же объектом субъекта выступает сознание, то речь идет уже о самосознании. Таким образом, его сущность – тоже сознание, но такое, которое способно осознать самое себя. Обычное животное – неактивный, несознательный субъект. Ему присущи некая психическая деятельность или определенные элементы сознания, но самосознание у него отсутствует. Это характерная черта человека, но не сущность, определяющая его таким, как он есть, его отличие от других животных. Сообразно с этим умозаключением Маркс критикует Гегеля, говоря, что у последнего «отчуждение самосознания не рассматривается как выражение, как отражающееся в знании и мышлении выражение действительного отчуждения человеческой сущности. Напротив, действительное, являющееся реальным отчуждение есть по своему внутреннейшему скрытому – и раскрываемому только философией – существу не что иное, как проявление отчуждения подлинной человеческой сущности, самосознания» (1974. Т. 42. С. 160).

Фейербаховская гуманистическая теория отчуждения придерживается специфических взглядов на субъект и человеческую сущность. В противоположность Гегелю он делает субъектом не самосознание, а чувственное родовое существо, человека, от которого самосознание неотделимо, тем самым ставя вверх дном гегелевскую философию, которая и так изначально была перевернута с ног на голову. Однако фейербаховская теория отчуждения по-прежнему повествует об отчуждении и возврате человеческой сущности. По его мнению, человек представляет собой единство индивидуального и родового. Всякий действительный индивид – это не только телесное, эмпирическое, чувственное, но и родовое существо, не способное существовать независимо и изолированно от других. Индивиды нуждаются друг в друге, и поэтому каждому из них присуща общая природная абстракция, та родовая сущность, которая объединяет их множество. Поэтому фейербаховский род – это не общество, и его сущность заключается не в общественной, а в естественной природе человека. Так называемая духовная сущность есть не что иное, как отчуждение человеческой природы – саморазделение цельного человека-субъекта, то есть опредмечивание собственной сущности в виде независимой от человека духовной субстанции. Фейербаховский человек абстрактен, так как он представляет собой чисто чувственное существо, вырванное из конкретных исторических условий. Родовая сущность, о которой идет речь у Фейербаха, – также абстракция. В историческом понимании теория, основанная на таком человеке и такой сущности, все же относится к идеализму.

Теория отчужденного труда Маркса совершает огромный переворот во взглядах как на субъект, так и на человеческую сущность. В «Рукописях» он сосредотачивается на поиске действительного субъекта отчуждения. С этой точки зрения он подводит итог истории политической экономии. Несмотря на то, что тогда он отрицает присущую ей трудовую теорию стоимости, но именно из нее, берущей начало у физиократов и завершившейся у Рикардо, он выводит абстрактную философскую мысль о том, что труд становится сущностью субъекта богатства. По мнению Маркса, монетаризм и меркантилизм с их взглядом на частную собственность только как на вещь, опредмеченную сущность, занимаются фетишизмом. В действительности «субъективная сущность частной собственности, частная собственность как обособленная деятельность, как субъект, как личность, это – труд» (1974. Т. 42. С. 108). Однако английская политическая экономия не обнаружила истинный субъект, разделила труд и трудящегося и сосредоточилась лишь на исследовании первого.