В глубь истории: историческая концепция К. Маркса

Однако это вовсе не означает, что отказ от веры ведет к политической эмансипации. Это два отдельных вопроса. С точки зрения идеологии борьба против религии подразумевает схватку со старым миром, который она охраняет, и поэтому критику вероисповедания можно развить до политической. Маркс по этому поводу говорит: «Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории, состоит – после того как разоблачен священный образ человеческого самоотчуждения – в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, религии – в критику права, теологии – в критику политики» (1955. Т. 1. С. 415). Однако полное искоренение вероисповедания – это совсем другое дело. Фактически политическое освобождение имеет своей предпосылкой не отказ каждого человека от веры, а избавление государства от всякой религии вообще, упразднение ее и ее привилегий. Когда государство вырвется из собственных религиозных пут и перестанет как политическая единица оборонять какое бы то ни было вероисповедание, встанет на собственную защиту, только тогда оно в опоре на национальное законодательство методами, соответствующими его собственной сущности, сумеет эмансипироваться от религии. Поэтому политическая эмансипация, или буржуазная революция, всего лишь переводит религиозные воззрения из сферы публичного права в сферу частного, придавая им индивидуальный характер.

Политическое освобождение не только не устраняет религиозного отчуждения, но и вообще не способно на это. В частной жизни человек может придерживаться неких религиозных воззрений, но в политике, ввиду отмены государственной религии и ее привилегий, он рассматривается как гражданин, равный в правах со всеми остальными, – вне зависимости от вероисповедания. Таким образом, в результате политической эмансипации человек не становится полноценным, а расщепляется: на еврея или протестанта с одной стороны и гражданина – с другой. Более того, человеческая личность также включает в себя и торговца, и поденщика, и помещика. Короче говоря, в социальной сфере у человека возникает один статус, а в политической – другой. Это свидетельствует о том, что при господстве капиталистической частной собственности человек одновременно ведет свою жизнь и в царствии небесном, и на грешной земле. В гражданском обществе он – частное лицо, эгоист, противопоставленный всем остальным, который живет своей мирской жизнью. В политике он действует как гражданин и существует в райском царстве сообразно со своей родовой сущностью. Маркс предпринимает серьезный анализ этого противоречия. По его словам, «там, где политическое государство достигло своей действительно развитой формы, человек не только в мыслях, в сознании, но и в действительности, в жизни, ведет двойную жизнь, небесную и земную, жизнь в политической общности, в которой он признает себя общественным существом, и жизнь в гражданском, обществе, в котором он действует как частное лицо, рассматривает других людей как средство, низводит себя самого до роли средства и становится игрушкой чуждых сил. Политическое государство относится к гражданскому обществу так же спиритуалистически, как небо относится к земле» (1955. Т. 1. С. 391). Следовательно, истинный индивид неуниверсален, он – не родовое существо; однако будучи им, в политической жизни он утрачивает действительную индивидуальную жизнь и превращается в ложную универсалию.

Освобождение государства от религии не означает, что то же самое происходит с человеком. Политическая эмансипация не только не помогает людям отторгнуть религиозные убеждения, но, напротив, таит в себе основу их возникновения. По мнению Маркса, отчуждение в мышлении человека собственной родовой сущности и возвеличивание ее до божества тождественно отделению человеческой сущности в форме государства, имеющему место в политике.

Пока существует противоречие между индивидом и родом, пока человек не стал истинным родовым существом, религия не исчезнет. У Маркса сказано: «Члены политического государства религиозны вследствие дуализма между индивидуальной и родовой жизнью, между жизнью гражданского общества и политической жизнью; они религиозны, потому что человек относится к государственной жизни, находящейся по ту сторону его действительной индивидуальности, как к своей истинной жизни; они религиозны, поскольку здесь религия есть дух гражданского общества, выражение отрыва и отдаления человека от человека» (1955. Т. 1. С. 397).