В глубинах полярных морей

Но в жизни бывает и такое. Тянется человек к командирской должности, мечтает о ней, считает ее своим единственным призванием. А получил назначение — и дела у него идут из рук вон плохо. Нет у него для этого нужных задатков, и занять их негде. Но с Каутским такого случиться не может — в этом я убежден на основании многолетнего с ним знакомства и долгой совместной службы.

Сколько раз он в должности дивизионного минера буквально напрашивался в боевые походы, замещал старпомов, нес ходовую вахту! Все это выходило за рамки его прямых обязанностей, но делалось им с превеликой охотой и любовью.

Он командир и по призванию и по своим внутренним качествам.

В каждом боевом походе возникают какие-то свои трудности. Вот и сейчас мы несколько дней плаваем по счислению, не имея возможности точно определить свое место ни навигационным, «и астрономическим путем — берегов не видно, светил тоже. А поправка компаса изменилась, насколько — неизвестно. Поэтому достоверность прокладки вызывает большие сомнения. Вся надежда на эхолот. Пока он показывает глубины свыше ста метров, плавать можно спокойно. Если меньше ста — надо быть настороже. Берега здесь приглубые, с круто спускающейся подводной частью. Не успеешь проскочить стометровую отметку, как можешь наткнуться на подводную скалу.

Вот мы и плаваем вдоль берега, располагая свои курсы так, чтобы под килем все время было больше ста метров. Штурману приходится быть в большом напряжении. Командиру тоже. Они ведь головой отвечают за навигационную безопасность плавания.

[210]

Озабоченность Каутского не перерастает во всепоглощающую тревогу. Он не перестает интересоваться настроением команды. Экипаж-то еще несплаванный, он обновился наполовину. На «Щ-402» попал кое-кто из моряков с других лодок, но основное пополнение — это матросы с береговой базы и выпускники Учебного отряда. Надо, чтобы они не только привыкли к морю, к боям, но и «притерлись» друг к другу. Тогда и все остальное им дастся легче.

Много забот у капитан-лейтенанта Якова Новикова. Это первый боевой поход, в который он идет заместителем командира корабля по политической части. До этого Новиков служил инструктором в политотделе, не раз выходил в море на разных лодках. И сейчас он производит впечатление многообещающего замполита. Новиков уже успел провести беседу о боевых итогах бригады за минувший год. Его заботами хорошо налажено информирование команды о событиях на фронтах — все с нетерпением ожидают новых вестей с берегов Волги и Дона. Словом, Новиков работает толково, многое делает для сплочения экипажа, внимательно присматривается к людям, стараясь получше изучить их.

Они с Каутским должны хорошо сработаться. Пройдя все ступени лодочной службы, Александр Моисеевич знает цену политико-воспитательному труду, он может многое посоветовать Новикову и как более опытный коммунист. А характер у командира уживчивый и в общем-то мягкий. Человек он немногословный, нрава веселого и доброго. С таким и служить и дружить приятно.

На четвертый день поиска, 22 января, мы решили произвести зарядку батарей. Над морем стоял густой-прегустой туман. Дважды акустик докладывал о шумах плавающих поблизости мотоботов, но рассмотреть их в перископ не было никакой возможности. Однако после всплытия мы предпочли отойти подальше от берега. Туман туманом, а дизеля, работая при первой ступени зарядки, сильно искрят — этак можно выдать себя. К тому же гидромуфта правого дизеля закапризничала. А для ремонта ее нужна обстановка поспокойнее.

В район зарядки мы пришли во второй половине дня. А к 23 часам муфта уже была в строю. Это заслуга старшины группы мотористов Михеева, командира отделения Чернавцева, мотористов Горожанкина и Лысенко.

[211]

Они выполнили токарную работу высокого класса точности, и это несмотря на то, что у них не было всех необходимых инструментов.

К 5 часам утра лодка вновь была у неприятельских берегов. Пришли туда мы, прямо окажем, вовремя. В 8 часов 33 минуты в сероватой пелене редкого снега вдруг возникли очертания кораблей. Два транспорта шли в сопровождении двух тральщиков и двух катеров типа наших «МО». Расстояние до конвоя не превышало двадцати кабельтовых.

Дальнейшие события развивались очень быстро: объявлена боевая тревога, застопорены дизеля, дан ход электромоторами. Каутский лег на боевой курс и в 8.43 с дистанции восемь кабельтовых выпустил четыре торпеды. Две из них поразили транспорт водоизмещением примерно в шесть тысяч тонн. Он начал тонуть. Но тут снег усилился и скрыл от наших глаз эту картину. Да мы и не имели времени любоваться делами рук своих — пришлось погружаться и начинать маневр, предупреждающий возможные атаки врага.

— Держи, командир, на минное поле, — посоветовал я Каутскому. Лодка двинулась туда, где по нашим предположениям находились выставленные противником мины. Расчет на то, что немецкие корабли не рискнут искать нас там, подтвердился. Почти до 11 часов слышали мы, как тральщики и катера рыскали в районе атаки. То ли искали нас, то ли подбирали людей с потопленного транспорта…