В годину славы и печали

Огромный столб рыжего огня, вырвавшийся из могучего тела корабля, играючи разорвал его стальные бока на две неровные части. Словно сделанная из картона, массивная корма крейсера была безжалостно оторвана и отброшена в сторону. Несколько невыносимо долгих секунд обезображенный взрывом красавец «Макензен» еще держался на плаву, а затем стремительно затонул.

Столь неожиданная и быстрая гибель огромного корабля, смело сражавшегося с врагом, самым пагубным образом подействовала на экипаж «Байера». Моментально в сердцах и душах людей страх за свою жизнь, придавленный до этого момента офицерами и кондукторами, вспыхнул с новой силой. Необходимо отметить, что во флотских казармах Данцига давно работала подпольная ячейка социал-демократического «Союза Спартака», главной деятельностью которой была революционная агитация матросов и солдат гарнизона. Таким образом, Германская империя пожинала горькие плоды деятельности господина Парвуса.

Среди матросов и унтер-офицеров, находившихся на борту «Байера», было немало тайных членов «Спартака» и им сочувствующих. Они давно обсуждали идею поднятия восстания на одном из кораблей флота, но, как правило, дальше разговоров дело не шло. Возможно, что этот выход в море также не подвиг бы спартаковцев на активные действия, если бы не стечение ряда обстоятельств.

Во-первых, это была ужасная гибель «Макензена», нового, хорошо вооруженного корабля кайзерлих-марине. Во-вторых, из старого экипажа «Байера» на борту линкора на данный момент находилось всего три человека. Все остальные члены экипажа были новенькими, еще не успевшими познакомиться друг с другом людьми. Большинство офицеров корабля были призваны из запаса и придерживались старой методы, по которой каждое неповиновение матросов строго наказывалось. Именно это послужило той искрой, которая привела к огромному взрыву.

Командир носовой башни, обер-лейтенант Книс, был очень недоволен действиями своих комендоров, а в особенности наводчика Фитхе, чьи действия очень плохо влияли на стрельбу по линкору «Петропавловск». Снаряды, выпущенные из орудия носовой башни, летели в сторону противника с большим отклонением, что очень нервировало Книса. Вначале он ограничивался руганью и чувствительными ударами в спину нерадивых подчиненных, а затем стал назначать им наказания в виде дисциплинарных взысканий. При этом офицер требовал, чтобы провинившиеся матросы отвечали ему согласно уставу: называя себя и вид взысканий, наложенных на них Книсом.

С каждым неудачным выстрелом обстановка в башне только накалялась все больше и больше. К несчастью для офицера, среди орудийного расчета было двое спартаковцев, что в конце концов и сыграло свою трагическую роль. Когда матросы услышали известие о гибели «Макензена», они сильно встревожились, чем вызвали сильный гнев обер-лейтенанта. Схватив свою кожаную плетку, он стал бить ею Фитхе, чей испуг был слишком виден на его искаженном страхом лице.

Несчастный матрос взвизгнул от боли и, прикрывая голову руками, присел на пол башни. Вошедший в раж офицер принялся лупцевать несчастного матроса, рассекая плеткой до крови кожу его рук и головы. Конец экзекуции положил другой спартаковец матрос Битнер, чей сильный удар молотком по затылку офицера навсегда успокоил его буйный нрав.

Книс рухнул на пол как подкошенный, и вокруг его головы моментально растеклась темная лужа крови. Битнер еще вертел в руках окровавленный молоток, а довольный Фитхе с радостным криком бросился благодарить своего товарища за избавление от притеснения сатрапа. Кондуктор Хайнц пытался протестовать против столь дикого поведения, но разгоряченный своим геройством Битнер не раздумывая взмахнул молотком, и поборник империализма сполз по стенке башни с разбитой головой.

Больше никто из находившихся в башне матросов не решился протестовать против убийственного аргумента в руке спартаковца, и отныне они оказались связаны кровью убитого офицера. Далее все развивалось стихийно: Фитхе завладел оружием Книса, и они вместе с Битнером и еще одним комендором устремились внутрь корабля.

Теперь бунтарям было нечего терять, поскольку за убийство офицера им полагалась смертная казнь. У них оставался только один выход, немедленный захват корабля и сдача его в плен. Выполняя ранее намеченный план, они спустились в камеру подачи зарядов в носовые башни, команда которой состояла из одних спартаковцев. Желая отрезать своим товарищам все пути назад, Фитхе застрелил унтер-офицера и в краткой, но очень выразительной речи обрисовал сложившееся положение. Страх перед военно-полевым судом быстро устранил все душевные колебания матросов, и они всей гурьбой ринулись в главный пост на корабле, командирскую рубку. По дороге к цели матросы разоружили часового возле малого арсенала и для храбрости вооружились карабинами.

Появление в рубке толпы возбужденных матросов для Цоссера стало огромным сюрпризом. Фрегаттен-капитан едва успел удивиться, как пуля, выпущенная из офицерского «вальтера», моментально снесла ему половину черепа, густо обрызгав стоящих рядом офицеров.