В голове моей опилки…

На перевале перешли по протянутой веревке через ледник, обрывающийся каньоном "Колорадо". Через полчаса вышли к верхнему лагерю перед входом в "Парящую птицу". Фишт был в своем репертуаре: мочил ливнем и сбивал с ног шквальным ветром. Возле входа в пещеру лежали баллоны с воздухом, которые по плану должны были находиться на глубине 517 метров, у подземного озера. В промокших палатках дрыхли спелеологи, вышедшие из-под земли под утро. Уныние и полная бездеятельность. Все разъяснилось, когда мы увидели струи воды, льющиеся во вход-колодец в "Парящую".О подводном прохождении пещеры нечего было и думать. Неделя подготовки, организации подземных базовых лагерей, переноски оборудования на дно пещеры, к подземному озеру пошла крахом. Времени катастрофически не хватало, а Фишт и не думал утихомириться. Экспедиция провалилась...

Подавленные спелеологи отправились отогреваться на Лунную поляну, а наша смена начала готовиться к ознакомительному, что ли, спуску в "Парящую птицу". На тот момент я знал лишь то, что "Парящая птица" - пещера легендарная. Открыли ее в 1986 году москвичи. Над входом парила какая-то горная живность - отсюда и название. "Птица" - пещера в своем роде уникальная: подземные реки из нее никуда не вытекают. Вернее, вытекают, но это место еще никто не нашел. Пещера - вторая по глубине в России, но никто пока не знает, насколько она глубока на самом деле.

Под землю

Надев термоизолирующий комбинезон, гидрокостюм, пещерный комбез и альпинистское снаряжение, я повис на веревке, ведущей в ледяное чрево гор. "Птица" - это система колодцев разной высоты. Ходить ногами там приходится очень редко. Все время занимаешься только тем, что перестегиваешь спусковое устройств с одного отрезка веревки на другой. Руки, честно говоря, подрагивали. В желтом свете ацетиленовой горелки, укрепленной на каске, были видны лишь частности пещерной жизни: обросший сталактитами кусок стены, титановые карабины, провода подземных линий связи. Хорошо, что темно, и не видно, куда лезешь... Свою "спусковуху" я сломал еще на поверхности; пришлось одолжить у петербуржцев, исследовавших Фишт параллельно с нами. Чужое спусковое было рассчитано отнюдь не на мой вес, поэтому спуск в глубины сопровождался длинным потоком ненормативной лексики. Самых нелестных выражений удостоился 70-метровый колодец. Висишь на высоте двадцатиэтажного дома и действительно "молишься, чтобы страховка не подвела". Где-то посреди бездны веревка подходит к скальному выступу, где нужно отстегнуться и повиснуть на страховке. Потом подтянуться, сесть верхом на похожий на змеиную голову камень и встегнуться в очередную веревку. И так час за часом. Под ледяным дождем водопадов, бьющих из каждого отверстия в "Парящей птице". Наверху идет дождь - а внизу принимаешь душ. Мокнешь и изнутри - от пота, которому некуда испаряться под резиной гидрокостюма...

Через три часа скольжения вниз веревка кончилась, начался длинный - примерно 200-метровый - участок узостей и "шкуродерок" - меандр. В этом длинном извивающемся ходе баллоны для аквалангов пришлось где нести на руках, где тащить волоком за собой. Жаль, что такие титанические усилия пропали зря...

Ползком я влетел в подземную реку. Глубина по колено, на дне - обрывки кабелей связи, в общем, ощущения ниже среднего. Ползком и пригнувшись, дотопали до первого подземного базового лагеря на глубине 250 метров. Лагерь - это просто кусок полиэтилена, перекрывающий узость, где отчаянно дует ветер. В стенах полости, расширяющейся в извивах меандра, вбиты крючья для гамаков. На скальной полочке хранятся запасы шоколада, кураги и прочих деликатесов. Я, довольствовавшийся на Лунной поляне соевым мясом и сублимированной капустой, немедленно поспешил устроить пиршество и согреться. Жизнь постепенно налаживалась. Настроение портил только транспортный мешок, который предстояло вытащить наружу, но что поделать, не курагу же я сюда лопать приполз...

Продолговатый транспортник с веревкой внутри пришлось пристегнуть карабином к поясу. Когда я окажусь на веревке, он будет болтаться внизу, не мешая работать.

Пополз. Пока я нырял в меандре в холодной воде, веревка в мешке основательно потяжелела. Где-то на середине первого же колодца стало понятно, что спуск был цветочками перед ягодками подъема. Через четыре часа на дне 40-метровой каменной трубы кончился карбид в ацетиленовой горелке. У меня в запасе имелся электрический фонарь, но его я включать не спешил, оглушенный наступившей темнотой и капелью водопадов. Сколько я так просидел, не помню: время, казалось, остановилось, раздавленное земной толщей. Однако надо ползти дальше...