В горах долго светает

По дороге в знакомый воинский лагерь мне все время виделся веселый шофер Максуд, который ездит по сельским дорогам на изуродованном грузовике с автоматом в кабине, каждый час рискуя налететь на мину или засаду. Рядом вставали знакомые мужчины и парни из красного кишлака Калайдана. С ними был и шестидесятилетний солдат-доброволец, который упросил командование зачислить его в армию, после того как в бою с душманами погиб его сын. Из-за возраста ему трудно тянуться за молодыми в походах, поэтому он обычно несет караульную службу на важных объектах. Говорят, более надежного часового нет во всей армии. Вспомнился и другой часовой — сарбаз Сайдамин, который нес службу у гробницы Надир-шаха в Кабуле. Гробница эта — памятник национального зодчества, но душманы и ее не пощадили. Однажды ночью бандиты тайно проникли в храм, взломали пол и похитили немало ценностей из усыпальницы короля. После того здесь и поставили воинский пост. Сайдамин — доброволец, дома, в Кундузе, он оставил жену и троих детей, вступил в армию, чтобы защищать революцию и новую жизнь. Гробница находится в безлюдном месте города. Мы спросили сарбаза, не страшно ли здесь нести службу ночами, и он ответил: «Я слышал, душманы собираются заминировать храм, и молю аллаха, чтобы они сунулись сюда еще раз в то время, когда наша смена на постах...» Можно не сомневаться, что и своего малолетнего сына Сайдахью бывший шофер из Кундуза, сарбаз революционной армии Сайдамин вырастит бесстрашным защитником народной власти. Таким людям помогать стоит — они знают свою дорогу, только смерть способна остановить их, но смертны отдельные люди, народ убить нельзя, а вместе они — народ.

Лейтенанта Шанаева и старшину Скалянского в лагере мы снова не застали. Майор Коротнюк утешал:

— Ничего, я вас познакомлю с Николаем Комаровым. Он сержант, командир отделения разведчиков, по кяризам лазит не хуже Скалянского, и трофеев на его счету не меньше. Или с Владимиром Быстрицким. Старшина, кавалер ордена Красного Знамени и медали «За отвагу». Он, между прочим, участник Всеармейского совещания секретарей комсомольских организаций. Огневой парень! Да тут кого ни возьми — личность. Вот хотя бы лейтенант Виталий Гаврилов, молодой политработник. Его у нас в части недаром душой разведки называют. Или тот же лейтенант Сергей Сурков — исключительного мужества человек.

Право, хотелось непременно встретиться с каждым, кого называл майор, но... Как и Шанаева со Скалянским, их на месте не оказалось. Видно, и вправду — искать разведчика в горах, что ветра в поле. Спросил: не Скалянский ли в тот вечер, когда объявили тревогу, пел друзьям у палаток?

— Вряд ли, — покачал головой майор. — Он, кажется, и гитару-то в руки не берет. Кто у нас песенник, так это старший лейтенант Валерий Васильевич Грузинцев. Если его где-нибудь в горах тысяча душманов окружит — все равно будет напевать. Однако такой песни и от него мы не слыхали. Спросить бы, да и его сейчас нет...

В маленьком помещении штаба случайно собрались вместе боевые офицеры, как здесь говорят, «хлебнувшие Афгана»: майор Юрий Титович Сулаберидзе, батумец, сын артиллерийского офицера-фронтовика, уже и сам награжденный боевым орденом; подполковник Николай Зиновьевич Сивачев, горьковчанин, тоже орденоносец и тоже сын фронтовика-солдата; комсомольский вожак старший лейтенант Алексей Бринцевич и его боевой друг Борис Соколов, сибиряк-иркутянин; майор Валерий Павлович Коротнюк, боевой политработник, как и Сулаберидзе, наследующий профессию отца-офицера. Друзья вспоминали разные эпизоды, скрашивая грубую правду легким вымыслом и юморком, отчего опаснейшие переделки в их устах обращались в безобидные приключения — ох, как опасно нашему брату доверяться подобным рассказам! В самый разгар беседы в дверь постучали, и на пороге появился подтянутый рослый парень. Увидев целое собрание, он смущенно попросил разрешения зайти в другой раз. Майор Сулаберидзе остановил его:

— Ладно, раз уж пришел, клади свой рапорт на стол. Рассмотрим еще раз твою просьбу, товарищ Юдин.

— О чем рапорт, если не секрет?

— Какой там секрет! Просится рядовой Михаил Михайлович Юдин в разведчики, и все тут. Один раз ему отказали, он вот второй рапорт принес. Если снова откажем, наверное, третий будет. Как, Юдин, будет?

— Непременно, товарищ майор.

Сулаберидзе развел руками. Мы расспросили Юдина. Родом он из Винницы, в семье трое братьев. Двое старших уже отслужили и младшему наказали держать в армии честь фамилии.

— Не могу я, товарищ майор, ну, не могу служить в тыловом подразделении, когда рядом ребята жизнью рискуют. — Солдат просительным взглядом обвел офицеров.