В городах Луны

– Согласен. Нет, погоди! – Он перекатил странный камень в ладони, изображение волка колыхнулось, но не потеряло очертаний. – Ты! – Палец со срезанным под корень ногтем ткнулся в ликантропа, караулящего Карину: – Держи ее крепко. А вы, – обратился он к остальным троим, – глаз с Наваса не спускайте. Сделает лишнее движение, загрызите, как кошку паршивую.

Оба парня шагнули от двери к креслу и замерли, как часовые. На секунду Карине показалось, что их лица потеряли непрошибаемую твердокаменность выражений, как будто озарились пониманием происходящего. Стоящий же справа верфольфовец, совсем молодой, с ежиком пепельных волос, даже хитро подмигнул Карине. Григорий, по-прежнему повернутый спиной к своей охране, ничего не заметил. А зря – с атмосферой в кабинете что-то произошло, и явно не в его пользу.

Кстати, руку – ту самую, в которой держал талисман, – он оголил, подтянув рукав толстовки. Второй рукой поманил Рудо к себе. Хозяин положения, король дороги, забодай меня комар.

– Зубы чистил? – ухмыльнулся он. – Шучу дурик. Грызи давай.

– А ты руку мыл? Шучу… ду-рик.

Ого. Вот прямо сейчас на ее глазах произойдет превращение человека в ликантропа?

Рудо не спешил. Григорий заерзал в кресле. Знак, висящий над камнем, заколыхался.

Знак, позволявший Рудо контролировать своих ликантропов, если только кто-то знающий не «перехватит управление». Знак, позволявший… Своих ликантропов…

Мрак побери!

Карина не успела понять, восхищает ее скорость, с которой соображает Рудо, или возмущает его беспринципность. Белый волк повел головой, точно так же как Марк перед превращением. Движение еще не прекратилось, когда глаза его вспыхнули желтым. Волной от шеи вверх проросла белая шерсть, каштановые дреды словно растворились в ней. Челюсти и нос выдвинулись вперед, срослись в одну длинную заостренную морду.

Григорий со сдавленным хрипом подался назад, но его телохранители не позволили ему не то что скрыться, даже зад от кресла оторвать. Они синхронно положили по лапе (руке, конечно, руке! Но почему-то очень хотелось сказать – лапе) ему на плечи. Младший ликантроп при этом даже слегка улыбался. Ехидно, прямо как Митька. Старший же перехватил руку Григория, теперь у того не было возможности убрать конечность. Но он, похоже, и не собирался, а дергался просто автоматически. Да и попробуй-ка не дернись от такого зрелища!

Рудо с аккуратностью хирурга перехватил у ликантропа руку Григория.

– Даааа, у-ха-ха, – выдал тот на привычно-истерических нотах. Но это радостное ухахаканье моментально перетекло в протяжный вой, когда белый человеко-волк вонзил клыки в оголенное предплечье человека. Из-под каждого клыка тут же заструилось по ручью крови.

Карине очень хотелось отвернуться, но не получалось. Даже зажмуриться не вышло – зрелище завораживало. А еще в голове запрыгали картинки воспоминаний о ее злополучном возвращении на Однолунную Землю и покалеченной руке Арно. Совсем некстати ей почему-то стало стыдно за себя, за Рудо и вообще за свою принадлежность к людям и волкам, вместе и по отдельности.

С Григорием тем временем творилось странное. Не переставая завывать, он выгнулся дугой – точь-в-точь как в фильмах об оборотнях. Раны на руке на миг исчезли, потом открылись и закровоточили с утроенной силой, просто фонтанами какими-то забили. Длилось это буквально несколько секунд. Но параллельно метаморфозы произошли и с круглой бледной физиономией Григория.

Она… текла. Другого слова и не подберешь. То нос, то глаз, то ухо с частью головы перетекало из человечьего в волчье и обратно. Да и тело под толстовкой и джинсами словно запузырилось. Одежда затрещала по швам.

Новоиспеченный ликантроп вырвался из хватки собратьев. Метнулся было к Рудо, но не добежал, грохнулся на колени и завыл, задирая к потолку стремительно меняющуюся голову.

Теперь, вне всякого сомнения, перед ними было точно такое странное и страшное существо, которым становился Кира, – как будто волка и человека разобрали на молекулы, размешали и слепили нечто среднее. Но очень, очень крупное.

Хотя не крупнее любого из четверых вервольфовцев или Рудо, если тот запустит превращение, конечно.

Интересно, как скоро на аблярсовский вой соберутся сотрудники соседних офисов? Хотя, надо полагать, никогда. Рудо наверняка оградил свою территорию словесными знаками тишины. Тем временем Григорий захлебнулся собственным воем и рухнул на пол. В человечьем обличье.

– Извини, – буркнул ликантроп, державший до сих пор Карину. – У меня приказ.

И отпустил ее ворот.

Остальные тоже заметно расслабились.

– Гриха, ты живой? – Рудо подошел к Аблярсову и не отказал себе в удовольствии потыкать того ногой в бок.

– Живо-о-ой, – выдохнул Григорий. На лице его блуждала безумная улыбка.

– Тогда мы пошли, засекай полчаса.

Свежеукушенный ликантроп встрепенулся, рывком уселся.

– Никуда ты не пойдешь! – радостно сообщил он. – Повелся, что ли? Как дитю, тебе конфетку пообещал, ты и раскис.

Карина готова была поклясться, что «повелся» и «раскис» как раз сам Григорий, но предпочла промолчать.

– Скрутить их! – приказал Григорий ликантропам.