В городах Луны

– Лучше! Я покажу, но сначала через глубину потолка выберемся! Потолок тут был не то чтобы высокий, но Карине все же пришлось становиться на плечи Митьке – сама бы не допрыгнула. Попробуйте-ка проделать такое, да еще и в помещении, где довольно чутко спят два парня, которых будить не следует.

Глубина потолка на первый взгляд до смешного походила на трехмерное чердачное пространство. Даже горы старинного (или просто – старого!) барахла по углам. Но предметы в них были процентов на девяносто другие. И теперь Карина точно знала, что настоящими вещами они не являлись – всего лишь проекциями. Выходами в трехмерные комнаты, залы, закутки. Их же путь лежал наверх – на крышу.

Рядом, легко подтянувшись, возник Митька. Карина впервые видела со стороны, как кто-то входит в глубину – до сих пор не до того было. И выглядело это странно – как будто, условно говоря, плоскость пола была водой, и друг вынырнул на ее поверхность. Без единой волны или каких-либо брызг, разумеется.

– Я тут подумала, – проговорила Карина, – что мы через глубину все время ломимся напрямик, то есть четко в противоположную стену, или, вот как сейчас, прямо вверх. А если я, например, не вверх полезу, а вон туда, направо поверну и выйду через ту грань, что будет?

Митька усмехнулся. В глубине потолка ему пришлось стоять слегка согнувшись, иначе его голова вышла бы на трехмерную крышу дома. Вот это было бы зрелище.

– На улицу вывалишься, – сказал он. – Не усложняй того, что само по себе непросто. Та грань образована наружной стеной здания. Сквозь нее, кроме улицы, идти некуда. Нам – вон туда. Подсадить или сама справишься?

Вот спросил! Карина усмехнулась – кривизне усмешки Диймар бы позавидовал – и подпрыгнула, вскидывая руки. Конечности легко прошли сквозь непостижимую грань, казавшуюся потолком. Карина ощутила под ладонями черепицу или что-то похожее. Оперлась и легко подтянулась. Навыки есть навыки, за пару недель никуда не делись.

Вынырнула – и чуть не задохнулась от порыва свежего влажного ветра. Впереди расстилались крыши под темными глиняными плиточками черепицы, внизу рыжий свет фонарей и пестрые огоньки гирлянд отражались в черных, мокрых, мощенных камнем тротуарах. Снег падал хлопьями, выстуживал воздух, но сам таял, не долетая до земли. До крыши, на которой стояла, во все глаза глядя на старинный город, Карина, снег тоже не долетал.

– Красота какая, – выдохнула она. Плеер оставила в рюкзаке, но легко было представить, какая песня играла бы сейчас. – А стены все из перфораций, – против воли к горлу подкатил ком, – а я смотрю как папарацци…

– И слышу я, как тает снег[2], – подхватил неслышно подошедший Митька.

– А вот и не напугал, – выдохнула Карина. – Ну что, спускаемся вниз и топчем местную брусчатку?

– Сказал же, мы сделаем лучше. – И Митька, озорно блестя глазами, широким жестом указал на простирающиеся насколько хватало глаз крыши.

У Карины от восторга руки-ноги прямо иголочками закололо.

– По крышам?! Нас же увидят!

Она попыталась воззвать к разуму, Митькиному или своему, но неудачно. Разум затаился в темном углу. Восторг перевесил прочие эмоции. Ночью. Бежать. По крышам Города луны. Над новогодними елками, пропахшими корицей кофейнями, блестящими мокрой брусчаткой тротуарами…

– Если нас и заметят, то примут за глюк или просто местный фольклор обогатят новыми бреднями, – пожал плечами Митька. – Ты научилась, надеюсь, не раздеваясь превращаться, чтобы хвост не отморозить?

– Скорее да, чем нет. – Карина потерла запястья, именно они обычно страдали от врастающей при превращении одежды. – Да неважно, Мить. Собрались бежать, так чего треплемся?

– И то верно. – Не закончив фразу, Митька привычным, прямо-таки гимнастическим кульбитом нырнул вперед, из кувырка вышел волком. Карина решила выпендриться и начала превращение с ног… точнее, задних лап. Но еще до того, как волна замены одних клеток на другие дошла до головы, выпендреж потерял всякий смысл – маленькая волчица такими категориями не мыслила.

Угол зрения изменился, теперь горбатые крыши занимали большую часть пространства. И единственным чувством при виде темно-красной черепицы была легкая досада. Бежать по такой сомнительной тропе было скользко и не очень-то удобно. Но все равно удовольствие от бега с лихвой компенсировало эту мелочь.

Воздух пах мокрым снегом и старым городом – дымом каминов, выхлопами автомобилей, новогодними сладостями, сырой штукатуркой и еще людьми в шерстяных пальто, кошками, птицами, мышами… На ароматы город был едва ли не богаче, чем лес.

Скользя когтями по обожженной глине, то взметаясь над коньком крыши, то слетая по ее скату, то теряя из обзора небо, то на секунду оставаясь с ним один на один, Карина-волчица летела за своим белоснежным собратом над Вторым городом луны.

А Митька-волк прекрасно знал, куда бежит, и вел подругу за собой.