В городе Ю. : Повести и рассказы

— Он даже раньше времени прилетел!

…Так вот как будет сигналить «Нырок», если не вынырнет!

…Потом и Геныч, и Ромка выспрашивали меня, естественно, каждый по отдельности: что за дела у меня с Алехиным? Не пропустили ли чего? Всполошились, грушник и црушник!

— В свое время узнаете! — сурово сказал я.

…А разговор тот с Алехиным совсем душевно закончился.

— Так что вы сами понимаете — мы с вами тронули за горло самую важную вещь в мироздании: ВРЕМЯ!

— Да-а… Надо же, как душа спешит к Богу в рай! Кстати, а почему я жив?

— А это не вы!

Успокоил! И действительно: стоит ли из-за одного эгрегор городить?

— Тут, на кладбище, видимо, огромный эгрегор поднимается к небу вместе с душами: все вероятности, которые были у человека! А вы, как-то улетев, снова «выпадаете в осадок»!.. В другой вариант вашего существования — более благополучный.

— Пач-чему?!

— Если бы кто это знал! Американцы давно уже бьются над этой проблемой, но у них, чтобы одну вероятность на другую заменить, уходит энергия примерно ста водородных бомб!

— А я, значит, так. На одной русской лихости?

Ай да я! Сколько, оказывается, водородных бомб сберегаю народному хозяйству!

Изобретатель радио Попов и его грозоотметчик — в одном лице!

— Но интересно, что в новом моем варианте… ничего и не изменилось, вроде… только ведро. Выходит, в эгрегоре моем… яблочко от яблони недалеко падает каждый раз?

— Да! — Алехин сорвал, потянувшись, какой-то стебелек с зернышками, увлеченно стал жевать.— Именно! Еще один ваш феномен! Наш великий математик Рязанцев, специалист по теории вероятностей, называет это «шпротная упаковка»! — улыбнулся.— Видимо, у вашей мамы один какой-то чрезвычайно мощный ген!

Ясно! Нашли шпрота! Чтобы далеко не улетал!

— Так что… сами понимаете… жизнь перед вами открывается необыкновенная!

— Ну, ясно… Пока не укокошите.

— Ну, зачем же вы так!

— Ну, хорошо… Назовем это Вознесением!

— Хорошо, так и условимся,— вполне серьезно Алехин говорит.

Тут и Магдалинка вышла на крыльцо, смотрит, прищурясь: все ли по плану идет?

…Нет уж, все по моему плану пойдет!

Не на того шпрота напали!

Вежливо простившись с ними, в лес ушел, переползал буреломы. Нет уж!

На прощание Алехин мне сделал комплимент:

— Кстати, с каждым разом вы все лучше!

Сколько же их было — разов? Неужто с самого начала следят?

Вспомнил, как в детстве в пруду тонул.

Вдруг — резко оказался там… Тьма-свет, тьма-свет… волнистая граница, вода. Все глубже всхлипывания — тону в пруду в десять лет! Тьма.

И вдруг оказываюсь в пустом мраморном фойе кинотеатра, мурашки по ногам в коротких штанишках. И ужас! В детстве за разъяснениями к кому обратишься: «Как я здесь оказался? Кто я?..» Помню это явственно. Вхожу в темный зал, чувствую запах курева (тогда курили?), смотрю назад, вижу круги света над головами зрителей, потом гляжу на экран. На нем дымится огромный вулкан. Вдруг сверху к нему свешивается огромная рука и опускает в «вулкан» окурок… Пепельница? Странный фильм! И почему я вдруг оказался здесь, в этом кино? Ничего не помню до этого. Откуда я здесь? Помню свой ужас в темноте… Первое в моей жизни «сальто»? И сколько их было всего?

И что это за «разные вероятности жизни»… Разные отцы?! Капитан Познанский… Маркел? Алехин?! Сколько еще?

«Эль сон тут шосон софт маман»? — «Все суки, кроме маман»?

Сколько же еще у меня «шансов»? И когда этому будет конец? «Спроси у мамы!» Но спросить ее можно только там.

Очнулся я на песчаном скате, видимо, я давно уже медленно сползал по мокрому песку к водной глади, как личинка, оставляя за собой борозду. По мелководью ходила маленькая цапля, тщательно выверяя следующий шаг, долго раздумывая, куда опустить поджатую ногу. Вот с кого надо брать пример!

…Интересно, через две тысячи лет будет вот так же стучать вдали электричка, то словно проваливаясь в глухую яму, то снова возникая?

Цапля наконец взлетела.

Евангелие от Александра

Я шел по длинному светлому коридору в штабе Главного Морского Начальника мимо белых бюстов знаменитых флотоводцев: Ушакова, Нахимова, Сенявина,— и ко мне то и дело, сияя погонами, подбегали мои кореша, бывшие курсанты, перепрыгнувшие меня по службе, работающие здесь.

Каждый затаскивал меня за очередной бюст и переходил на шепот:

— Поздравляю, поздравляю!

— С чем?

Вася Бологов подмигнул весело: темнила! — и убежал.

— Ни за что не соглашайся, слышишь? Нашли козла отпущения! — возмущенно таращился Даня Корецкий.

— Ты про что?

— Ладно, твое дело!

Несмотря на такой разброс мнений, я-то знал, зачем меня вызвали: вышибать!

Наверно, на Крайнем Севере окажусь, куда не раз ездил вернувшиеся лодки ремонтировать, доводить их до ума. Подумаешь, испугали ежа! Приходить к семи утра? Каторга? На любой каторге для свободы место есть! Нужно к семи? А ты приходи к полседьмого! А в другое утро можно понежиться подольше: без четверти семь на службу прийти! И, совсем уже распоясавшись, без пяти семь! Свобода!

Так что не фиг тешиться глупыми надеждами: вызвали вышибать! Жалко избу? Ну, ничего… ярангу построим!