В городе сегодня ветрено

  После нового года Лера поговорила с Игорем. Вместе они сходили на консультацию к специалисту, который не нашёл никаких причин откладывать беременность, раз уж пара созрела. Они были полностью здоровы и готовы к продолжению рода «хоть завтра». Лера покончила с контрацепцией, но всё как-то не решалась на ответственный шаг, а Игорь ждал её осознанного желания, полной готовности. Пока же они пользовались старым, добрым, раздражающим обоих латексом.

  – Думаю, стоит попробовать, – она прикусила губу и вдруг заробела, как девчонка перед первым поцелуем.

  – Я люблю тебя, – просто сказал Игорь. – Всё получится, обещаю тебе.

  Дом встретил суматохой, накрытым столом в беседке, запахом шашлыка и овощей на гриле, от которых потянуло под ложечкой, закружилась голова. Валерий Анатольевич снимал по одному большому шампуру с увесистыми кусками мяса и передавал Валентине, та несла добычу, как стяг, и укладывала на большое керамическое блюдо в центре стола. Лидия Максимовна расставляла последние приборы, а девочки, забыв разногласия, носились из кухни в беседку и обратно, принося тарелки с закусками, зеленью, салатами.

  За ужином желали хорошего отдыха Игорю с Лерой, лёгкого полёта и много впечатлений. Мексика – не ближний свет. Чете Алёшиных захотелось новых впечатлений, решение «изменить» юго-восточной Азии и европейским горнолыжным курортам пришло одновременно, выбор пал на страну ацтеков и загадочного племени майя.

  Потом дружно планировали совместный отдых в последнюю неделю августа на побережье. Дом детства Леры отец оставил в качестве общей семейной базы отдыха. Валерий, как обычно, ратовал за поход в горы, Валентина истово соглашалась, Лидия Максимовна скептически молчала, вспоминая свою единственную ночёвку у Фишта, а девчонки выражали энтузиазм и активно строили планы.

  Может быть, приедет Сюзанна – она так и жила в Женеве, посвятив свою жизнь непутёвой племяннице. Раз в год женщина выбиралась в Россию и, с разрешения Игоря и под его же присмотром, общалась с девочками, которые радовались встрече с родственницей, несмотря на то, что были в курсе истории своего появления на свет. С Алёной не общался никто, кроме Лисы. Время от времени они разговаривали по телефону, Игорь не запрещал, а Лера не смела возражать, да и психологи в один голос говорили о вреде строгого запрета. Для Лины женщины, родившей её на свет, не существовало.

  – Как раз у Петухова сын родится, – засмеялся бывший начальник Родиона.

  – Девочку же обещают! – возразила Лера.

  – Ничто не мешает ему верить в чудо, – заржал папа.

  – Действительно, – Лера фыркнула, предпочтя держать комментарии при себе.

  Родион Петухов всё-таки поступил, как честный человек. Под венец Маруся пошла, больше похожая на жизнерадостную гиппопотамиху, чем на невесту. Лера согласилась быть свидетельницей на свадьбе, летала для этого в город детства, провела там не меньше недели, показывая самое основное будущей жительнице: несколько базарчиков, расположение сетевых магазинов, парикмахерские, химчистку, одним словом всё, что только может пригодиться на будущее.

  Несчастный Петухов сидел на собственной свадьбе – если не прибегать к нецензурным словосочетаниям – с лицом, выражающим крайнюю степень изумления. Время от времени он почёсывал нос, заглатывал, не морщась, горькую и исправно целовал невесту на каждый вопль: «Горько!». Свекровь вздыхала напоказ, а отец Родиона смотрел хмуро, время от времени постукивая пальцами по столу. Одна Маруся была счастлива и беззаботна.

  По истечении более чем пяти лет она рожала третьего ребёнка, и снова девочку. Родион хотел сына. Лере казалось – Маруся знает заветное слово и специально штампует дочек, чтобы не дай бог муж не остановил конвейер, уж очень ей нравился процесс. Воспитания, рождения, беременности или зачатия – трудно сказать.

  Жили Петуховы дружно. Слаженно строили трёхэтажный особняк, судя по количеству комнат – быть Родиону отцом не меньше семи девчонок, пока жена не родит пацана. Завели сторожевую собаку, кота, десяток куриц, засадили огород овощными культурами, а палисадник цветами. Правда, поговаривали, была у отца семейства небольшая, не крупнее пятидесяти килограмм, сердечная слабость, жила через пару улиц, но Маруся сплетни игнорировала. У неё были дети, муж, дом, огород и курицы, а слабость… Мужу при его-то чине полагается. Пусть тешится, если сильно хочется.

  Лера сидела на постели, бросая взгляды в зеркало перед кроватью. Попытка привести причёску в порядок после душа не увенчалась успехом, впрочем, Игорь с ума сходил от кудрей жены, так что причин переживать не было.

  Игорь вошёл в спальню, прикрывая дверь в ванную комнату за спиной. В зеркало было отлично видно, как он машинально проводит полотенцем по голове, оставляя капельки воды на плечах и голом торсе. Необходимость спать в пижамных штанах прошла, а привычка осталась. Сейчас низко посаженные, свободные брюки лишь распаляли воображение Леры. А понимание того, что под ними нет белья, заставляло сердце колотиться в предвкушении.