В гостях у Лешего

— Не могу, и никто не сможет помочь, кроме Лешего, — вздохнул Демьян. — Если кто заповедную тропу нашёл, да по ней в лес вошел, то только Хозяин того человека али зверя выпустить обратно может. Нам, простой нечисти, это не под силу, — аука пожал плечами.

— Значит, мне надо найти Лешего, — твёрдо решила я, поднимаясь и отряхивая с юбки болотную грязь.

— Может не стоит? Он не любит, когда к нему с просьбами да без подарков приходят…, потому сегодня и осерчал на тебя…

И тут кусты валежника затрещали, и к нам из них вывалился Ромашка.

— О, ты уже вылезла. Хорошо, лапы мочить не надо, а то я жуть как воду холодную не люблю, — облегченно выдохнул он и уселся на землю.

— Я же говорил, что Хозяин тебя не бросит, видишь, Ромашку прислал.

— Ага, говорит ты каравай съел, вот иди и отрабатывай теперь. Вытаскивай ведьму гордеевскую из болота и тащи отсюда, чтобы глаза мои ее больше здесь не видели. Ох, а мне Василич только-только бочонок мёда липового отдал… Эх, а я тут с вами…

— Да я и сама с радостью отсюда уйду. Давай, показывай дорогу, — велела я Ромашке.

Мы неспешно шли по взявшейся непонятно откуда тропинке, и медведь все время тяжело и горестно вздыхал, что ему приходится выводить меня из леса вместо того, чтобы лакомиться вкусным свежим мёдом. А я узнала, что рядом со мной все эти дни был вовсе не козел, а сам дедушка Лешего, великий колдун Василий…

— Жалко, что ты уже уходишь …, - грустил малыш аука. — Ты мне понравилась. И волосы у тебя красивые, как у меня.

Он провёл маленькой ладошкой по моим зелёным волосам, а я решила не расстраивать кроху и не говорить ему о том, что это всего лишь краска.

Наконец деревья стали редеть, и на смену многовековым великанам пришли молоденькие тоненькие осинки и дубки.

— Ну, вот мы и на месте, — радостно произнес бурый медведь и добавил: — Оставляй подарок за выход и иди в деревню. Да больше лучше в лес не приходи, зол на тебя Хозяин.

— В смысле подарок? У меня нет ничего, бусы я с самого начала отдала, чтобы в лес войти, ленту где-то потеряла, пока от тебя убегала, венок в болоте утонул, а хлеб ты съел.

— Что, совсем ничего нет?

— Совсем, — развела я руками: — Ой, подожди! Есть же яблоки!

— Ты их с собой принесла? — с надеждой в голосе спросил бурый медведь.

— Нет, в лесу нарвала.

— Тогда не пойдут, — вступил в разговор малыш аука. — Надо только что-то, что тебе принадлежит, и ты принесла это с собой.

— А без этого никак?

— Нет, так не получится. Без прощального дара лес тебя не выпустит.

— Да вот же гадство! — выругалась я, думая о том, как мне быть. — А сарафан не подойдёт?

Я была готова голышом бежать до деревни, лишь бы выйти из леса и оказаться подальше от его Хозяина.

— Нет, сарафан нельзя, — покачал головой малыш аука. — Тем более, что твой наряд, он …. больше похож на грязные обноски. Поэтому, даже если бы ты и решила его оставить…. Ну … вообщем… лучше не надо. Ты уж прости, я не чтобы обидеть…

Я посмотрела на грязный рваный подол и не смогла не согласиться с Демьяном.

— А ваш Хозяин меня просто так в качестве исключения выпустить без подарка не может?

— Так нельзя. Не по правилам, — Ромашка покачал головой. — Казимир, когда молодой был, ежели кто приходил без даров, он того и пускал и выпускал, а потом…. Потом пару лет ох какие тяжёлые выдались. В лесу ни ягодки, ни грибочка найти нельзя было. Чудом лесное зверьё тогда выжило. Да и не чудом, а сам Хозяин тогда расстарался, понимая, что по его вине все и случилось. Никто из зверья за те два года не погиб, кроме старых да больных, а Казимир ох как похудел и осунулся. Сам зелёный стал, словно вон аука, — мишка указал на малыша Демьяна. — Так что без подарка лес тебя не выпустит.

— И как же теперь быть? — я принялась ходить из стороны в сторону и тут вспомнила про ленту для волос и солонку.

— Да, они подойдут, — обрадовался Ромашка и, посадив кроху ауку себе на спину, мы втроём отправились на их поиски.

Начать решили с поисков солонки. Все-таки, где осталась она, мы примерно знали.

И тут в небе промелькнула большая тень….

Глава 17. У каждого свои страхи…

Эля

Над нами промелькнула серая тень и на дерево села большая птица с чёрной головой и ярко-оранжевыми крыльями. Увидев нас, она пристально посмотрела на меня, наклонив голову вбок и вперив в меня свои красные глазки-бусинки, а потом открыла клюв и….

Это был самый противный звук, который я когда-либо слышала в жизни, что-то среднее между звуком бормашины стоматолога, скрежета острого предмета по стеклу и орла мартовского кота весной. А птица продолжала горлопанить на весь лес. Появилось желание прикрыть уши руками, но аука тихонько шепнул мне, чтобы я ни в коем случае не двигалась и не показывала, что оры птицы мне пришлись не по душе.

Не знаю сколько длилась эта «песня», но наконец птица замолчала, и мы все выдохнули с облегчением. Даже Ромашка, который сидел и спокойно слушал ее крики, словно они его и не волновали вовсе, и всего в паре метров от нас не орала раненым маралом возомнившая себя соловьем певунья, когда она все-таки замолчала, еле слышно проговорил: