Кстати, а как же с весами? Взвеситься нам всё же удалось. Мой вес на станции Дадар составил 73 кг, с рюкзаком 93 кг. На старте я весил 102 кг (включая рюкзак), но похудел по дороге не я, а мой багаж. Вы помните, что на границе с Пакистаном я выбросил свои развалившиеся ботинки (производство Экспериментальной фабрики спортивной обуви); в Тегеране я оставил свою зелёную зимнюю куртку и ещё кое-что, так как мы заранее знали, что оденем в путь старые, ненужные зимние вещи, а по дороге на юг будем выкидывать их. Эти зимние одежды нам уже не понадобятся — возвращаться-то будем весной!
Другие путешественники, если не считать их рюкзаков, тоже не изменили вес своих тел, за исключением Макса (он похудел) и Вовки (он утверждал, что потолстел на несколько кг, хотя под комбезом это было незаметно.)
В общем, когда мы вечером приехали на пляж — он был бесконечен и абсолютно пуст. Было темно. Мы ушли от деревни. По ровной песчаной отмели двигались, облизывая наши ноги, шумные волны. Слева по берегу, там, где кончался песок, ровными зарослями торчали пальмы и кактусы. Отойдя от деревни на приличное расстояние (не было видно никаких огней), мы побросали рюкзаки, одежды и отправились в волны Индийского океана, радуясь тому, что оказались здесь.
После этой сказочной ночи наступил непомерно жаркий день. Мы укрепили тент и прятались под ним от солнца, ежечасно бегая в океан по горящему песку. После одиннадцати утра солнце палило так, что мы перенесли наш лагерь под пальмы. Тут и нашёл нас озабоченный местный житель, это был гомосексуал, одетый в женское платье, ароматный от духов и косметики. Ходя вокруг нас, он показывал нам издали деньги и издавал непонятные звуки. Пришлось мне взять в руки алюминевую стойку от палатки и прогнать пришельца, который, убегая от меня, кричал единственное известное ему слово на английском языке:
— No!! no!! no!!
Избавившись от озабоченного, мы продолжили купания и поедания приобретённых вчера продуктов. Когда же настал вечер, мы покинули пляж, дошли до Арналы (этой деревушки) и уехали на автобусе на ж.д. станцию. Электричка, ходящая очень часто, приняла нас в своё чрево, и мы доехали до Бомбея, где с трудом впихнулись в электричку другого направления, желая достичь города Тана. Там мы выбрались на трассу.
В Тане наша шестёрка разделилась на две тройки. Руслан, Владимир и я составили первую тройку; в другой тройке ехали Макс, Полковник и Крымская. Довольно долго мы выбирались из Таны, и всё же, наконец найдя нужное направление, поехали на юг. Скорость езды в тройке здесь не отличается от скорости двойки, ибо число пассажиров в машине может быть поистине любым. В нашу индийскую жизнь прочно вошла кружечная технология питья чая: в харчевнях мы просим вскипятить нам кружку воды, в которую сами потом бросаем сахар и чай-порошок. Удобно — не надо беспокоиться о стерильности или амёбности той или иной подозрительной воды. Экономно — в индийских столовых чашечка чая (50 мл) стоит полторы рупии и больше, а когда мы просим приготовить литровую кружку, индусы начинают методично мерять её вместимость, что нас не устраивает. У нас сейчас две железных кружки на троих, и мы можем готовить или два чая, или чай с рисом, например.
Примерно через сутки мы достигли Гоа — курортного уголка на западном побережье Индии. Там Владимир отделился от нас с Русланом, временно заболев сепаратизмом, а мы вдвоём, погуляв в столице Гоа, Панаджи, отправились дальше на юг.
Индия, Мангалор, 26.03.98